и светоотражающими нашивками на плечах, которая была ему велика размера на три и висела мешком; на другом были потертые джинсы и майка без рукавов, открывавшая мускулистые смуглые руки.

– Что это они затеяли? – изумился Всеволод Витальевич, разглядев в руках у милиционеров короткоствольные автоматы Калашникова.

– А черт их разберет, – равнодушно откликнулся Глеб, как бы между делом распуская застежку комбинезона и кладя за пазуху правую руку.

– Что-то они не то городят, – растерянно заметил Всеволод Витальевич, вертя ручку стеклоподъемника. – Что-то они, похоже, перепутали…

Опустить стекло до конца он не успел: милиционер с погонами старшего лейтенанта, подойдя к кабине, сильно рванул на себя дверь и сразу же навел на водителя свой куцый, но от этого не менее смертоносный автомат.

– Выходить на дорога, класть руки голова! – довольно невразумительно скомандовал он, зверски коверкая русские слова.

Всеволод Витальевич тем не менее прекрасно его понял. Как загипнотизированный, глядя в дуло автомата, он полез из кабины. Глеб не торопился следовать его примеру, предпочитая немного подождать.

Ждал он не напрасно. В следующую секунду автоматчик в штатском, подойдя к кабине с другой стороны, распахнул правую дверцу. Сиверов помог ему, что было сил саданув по двери ногой. Раздался глухой стук; автоматчик с невнятным возгласом отлетел в сторону, едва устояв на ногах. Восемнадцатизарядная «гюрза», как живая, прыгнула Глебу в ладонь; он выстрелил по маячившей на обочине темной фигуре, выскочил из кабины и сразу же упал на землю.

Приглушенного света фар и красного сияния задних габаритных огней милицейской машины было ему вполне достаточно, чтобы сориентироваться. «Гюрза» звонко бахнула еще раз, озарив мрачной оранжевой вспышкой пыльное днище грузовика. Человек в милицейской форме вскрикнул и рухнул на асфальт, инстинктивно схватившись за раздробленную пулей лодыжку. Глеб снова выстрелил, человек замолчал и замер, оставшись лежать на обочине скомканным узлом милицейского обмундирования.

Все было кончено в считаные секунды. Двигатель грузовика продолжал урчать на холостых оборотах; милицейская машина неслышно вторила ему, толчками выплевывая из выхлопной трубы легкий дымок, который красиво клубился, подсвеченный фарами «мерседеса» и ее рубиновыми габаритными огнями. Проблесковый маячок по-прежнему разбрасывал стрелы красного и синего света, заставляя тени на обочине вздрагивать и корчиться.

Глеб встал, отряхнул колени и не спеша обошел кабину спереди. Здесь он обнаружил целого и невредимого Всеволода Витальевича, который стоял согнувшись пополам и упираясь одной рукой в решетку радиатора. Водителя мучительно рвало, его поздний ужин неаппетитными комками стекал по бамперу грузовика, пачкая номерной знак.

– За езду с грязными номерами можно схлопотать приличный штраф, – сказал ему Глеб.

Ответом ему был новый утробный звук, вскоре перешедший в надрывный кашель. Оставив напарника наедине с его взбунтовавшимся желудком, Сиверов вышел на дорогу, огляделся по сторонам и, не заметив ничего подозрительного, взял под мышки тело так называемого милиционера. Оттащив его к кювету, Слепой опустил труп на землю и проверил карманы. Там было много всякой всячины, но он взял только служебное удостоверение. Сунув твердые коленкоровые корочки в карман, Глеб с пистолетом в руке подошел ко второму телу. Автоматчик в штатском тоже был мертв, пуля прошла чуть выше левого виска, и теперь он лежал на каменистой обочине лицом вниз, накрыв своим телом короткоствольный милицейский автомат.

Наклонившись, Сиверов похлопал его по карманам джинсов. Была там расплющенная в блин полупустая пачка сигарет, одноразовая зажигалка китайского производства, дешевый перочинный ножик с пружинным лезвием, тоже китайский, годный только на то, чтобы пугать нервных дамочек в подворотне. Еще там были деревянные четки, которые Глеб, в отличие от всего остального, решил прихватить с собой.

Документов при убитом не оказалось. Уже собираясь уходить, Сиверов заметил, что из заднего кармана джинсов выпала какая-то мятая бумажка, вытащенная им, по всей видимости, заодно с сигаретами. Уверенный, что это просто случайный клочок мусора, вроде товарного чека из магазина, Глеб все же поднял ее, развернул и беззвучно присвистнул: на бумажке шариковой ручкой было аккуратно выведено «162», а ниже красовался набор цифр и букв, полностью совпадавший с номерным знаком милицейской машины.

Из всего этого следовало, что самые мрачные прогнозы генерала Потапчука были недалеки от истины и, более того, уже начали сбываться. Во избежание ошибок и путаницы номер машины сопровождения был заранее сообщен украинской стороной московским коллегам. Глебу и Всеволоду Витальевичу этот номер сообщили на последнем инструктаже в день выезда; как выяснилось теперь, сообщили его не только им. Где-то там, в Москве, жила и активно действовала жадная до денег крыса, занимавшая ответственный пост не то в МВД, не то в Министерстве культуры, а может быть, и на Лубянке.

Столкнув труп в кювет и подобрав с земли автомат, Глеб вернулся к грузовику. По дороге он просунул руку в открытое окошко милицейской машины, выключил проблесковый маячок, погасил фары и заглушил двигатель.

– Ты рехнулся, – сказал ему Всеволод Витальевич, яростно утирая рукавом комбинезона влажно поблескивающие губы и подбородок. – Ты хотя бы понимаешь, что ты сейчас натворил? Ты же замочил двоих ментов, да еще на иностранной территории!

Он замолчал и заметно вздрогнул, увидев в опущенной руке напарника автомат.

– Не дергайся, – сказал ему Глеб. – На, подержи.

Он небрежно сунул водителю «Калашников» и вынул из кармана милицейское удостоверение.

– На, – сказал он, – погляди, какие это менты.

Всеволод Витальевич развернул удостоверение и принялся изучать его при свете фар.

– Черняк Андрей Иванович, – прочел он вслух, – инспектор, старший лейтенант… Ну?

– На фотографию посмотри, – посоветовал Глеб.

– Черт, – выдохнул водитель, вглядевшись в изображение широкого черноусого лица с маленькими, как следы булавочных уколов, недобрыми кабаньими глазками. Эта фотография не имела ничего общего с лицом мертвеца в милицейской форме, лежавшего в данный момент на краю придорожного кювета. – Это который?

– Который в форме, – ответил Глеб. – Ты заметил, что тряпки на нем с чужого плеча? Нет? Напрасно, такие вещи надо замечать. Второй без документов, зато – вот.

Он протянул напарнику деревянные четки.

– Это что такое? – удивился Всеволод Витальевич. Он действительно ни черта не знал о деле, в которое оказался втянутым. – Четки, что ли? И что, по-твоему, это должно означать?

– Что убитый – мусульманин, – ответил Глеб.

– Ну, это не факт, – резонно возразил водитель. Поскольку трупы были убраны с глаз