а эта парочка сама подохнет. Был я на этом уровне пару недель назад, и уже тогда там больше часа протянуть было нереально. Этим даю минут десять от силы.

Очистив обувь, мужчина повернулся к замершему подчинённому.

— Всё, грузите всё остальное и сваливаем. Это дерьмо за борт, — указал он на тело, после чего обернулся. — А тебя поздравляю с повышением! И да, раз ты теперь за помощника, не забудь сообщить контакту, что мы ждём следующую наводку.

* * *

Дикие территории

Перун

— Даже знать не хочу, что тут творилось в последние дни, — никак не мог заткнуться Кречетов, водя обычным фонарём из стороны в сторону. — И как могло такое прийти в голову людям?

— Ты слишком недооцениваешь человечество, в общем, и отдельных индивидуумов, в частности, из которых оно состоит, — прокатившийся по длинному, узкому коридору гул заставил меня резко обернуться. Ничего. — Похоже, Леший продолжает буянить.

— Нашёл из-за чего… Мы, между прочим, прибрались в его берлоге, а он бушевать изволит.

В узком переходе, отделявшем оранжерею-берлогу от основной части ковчега, было чересчур тесно и темно. К сожалению, Леший действительно был не рад гостям, так что в проход мы набились словно сельди в бочку, лишь в последний момент успев заблокировать дверь из оранжереи.

Хорошо хоть, что монстр рычал и стучал больше для видимости, я почему-то был уверен, что хлипкая дверь не такая уж и непреодолимая преграда для этого здоровяка.

И тем не менее, при всём моём желании, рваться вперёд я не спешил. И запрограммированный на убийство двуногих железный болван был не единственной причиной для этого.

— Кто-нибудь в курсе, сколько обычно на подобных ковчегах переселенцев? — спросил я, подсвечивая выложенный из костей потолок. И кости были добыты отнюдь не из местных животных.

— Корабль небольшой, максимум под тысячу, — предположил один из бойцов. — Но обычно на таких судах есть репродукционная система. Хотя, честно говоря, я очень рассчитываю, что здесь их при посадке раздолбало.

— Сильно сомневаюсь. У этого парня лишние пальцы. — разрушил общие надежды Кречет, прошедший чуть дальше и подсветивший небольшой скелет в крохотной нише. После шагнул ещё дальше к следующей полости. — А у этого череп деформирован.

— Либо кровосмешение, либо для репродукторов генетического материала не хватило, — предположил я.

Говорить вслух, что к подобным мутациям мог привести эфир в воздухе я не хотел. Многие из нас хотели бы завести детей, и сейчас грузить людей подобными выводами не хотелось.

Медленно продвигаясь вперёд, мы находили все больше скелетов, пока жуткий коридор полностью не оброс человеческими костями.

И только я подумал, что уж слишком долго мы идём, как впереди идущий остановился, а я по рации услышал голос Кречетова.

— Этот подозрительно длинный тоннель, — произнёс Кречетов, шедший первым и подсвечивающий нам путь, — внезапно закончился.

Просочившись вперёд, я увидел, как луч его фонаря освещает глухую стальную переборку, украшенную человеческими черепами. В их зловещих пустых глазницах можно было разглядеть поблескивающий мох и странные чёрные камни, причудливо сверкающие под лучами света.

— Честно говоря, я бы обосрался бродить в одиночестве по такому кораблю, — признался Рудов, подошедший следом за мной. — Всякого дерьма за службу навидался, но вот такого…

— Привал, — для начала скомандовал я. — Лешего неслышно. Вряд ли мы слишком далеко, так что, скорее всего, он спать лёг. Поэтому не шумим лишний раз.

Пока парни устраивались поудобнее в тесном коридоре среди первых поселенцев, я обдумывал, что же делать дальше.

— Командир, — подошёл ко мне Кречет. Увидев, что привлёк моё внимание, он, быстро прожевав, продолжил: — Метров тридцать назад была ниша без скелета. Честно говоря странно, везде положили, а там забыли.

Я напряг мозг, припоминая пройденный путь. Действительно, та ниша, хоть и была выложена костями, но целого скелета в ней не было. Если так подумать, то будь я без фонаря да верь во всякую мистику, то и не заметил бы эту странность, тут бы штаны чистыми оставить, а не достопримечательности разглядывать.

Вернувшись к странной полости, мы с Кречетом принялись ощупывать каждую кость, стараясь найти хоть что-то походящее на рычаг. Кому из нас повезло, мы так и не поняли, но поиск дал результаты, раздался щелчок, и украшенная костями секция стены ушла в сторону, открывая проход, плавно уходящий вниз.

— Ты сделал первый шаг на пути к истинной силе, — мягкий, проникновенный голос, казалось, шёл отовсюду, а стены нового прохода, выкрашенные в кроваво-красный цвет, пошли волнами. — Посмотри на них. Они были испорчены, в них было мало веры. Но ты не такой. Я чувствую твою силу. Ты станешь прародителем целого мира. Лишь сделай шаг.

Глядя на то, как из окровавленных стен стали проявляться обезображенные мутациями лица людей, я стиснул зубы, чувствуя, как в душе закипает гнев. А следом воткнул Аспид в высунувшуюся из стены мерзкую харю.

Глава 19

Ковчег «Спес»

Перун

Лезвие Аспида прошло сквозь голограмму и упёрлось в стену, не повредив изображение урода. Предсказуемый результат, но мне стало как-то легче. Хотя особого результата это не принесло. Рожа с лишними глазами, искажённая гримасой то ли ярости, то ли боли продолжала скалиться, беззвучно хохоча, а голос, льющийся со всех сторон, продолжал увещевать, рассказывая об избранности.

Стоило преодолеть метров пятнадцать, как голограммы на стенах пропали, а голос затих. Зато я услышал скрежет и увидел, как открылись небольшие заслонки под потолком и тонкие струйки пыли, видимо, скопившиеся за века, потекли вниз.

— Если бы это было нормальное судно, предположил бы, что мы сейчас должны были пройти санобработку, — предположил Кречет, перекатывая на пальцах крупинки песка. — Хотя тут и кровью обдать могло. Вот совсем бы не удивился.

Выждав минуту и убедившись, что сюрпризов не планируется, двинулся дальше. Кречет периодически останавливался, осматривая стены, но ничего интересного не находил. Если не считать странной надписи, криво нацарапанной на неизвестном языке. По крайней мере встроенный лингвист отказывался идентифицировать символы.

Когда до очередной двери оставались считанные метры и я смог разглядеть очередную харю, отлитую в металле, передо мной, наконец, появился обладатель голоса.

— Прежде чем войти в зал вечно живущих, отмеченный знаком Меры, ты должен отринуть воспоминания былой жизни, — несмотря на то, что лицо говорящего было скрыто за полупрозрачной плоской маской, мне показалось, что я вижу в его глазах лёгкое пренебрежение, да и голос звучал чересчур устало.

— Да-да, как знакомо… Сначала в школе говорят забыть всё, что узнал в саду, потом в училище не воспринимать всерьёз школу. Вот теперь и всю жизнь предлагают забыть, — и в этот раз не смог удержаться от комментария Кречетов.

Я тем временем обошёл голограмму вокруг, внимательно осматривая её со всех сторон. Странная серебристая броня, похожая на цельный комбинезон без единой застёжки, была украшена изломанными линиями красного цвета, складывающиеся в схематичное изображение горы. Это создавало странное впечатление, будто высокотехнологичный продукт украсили поделками первобытных туземцев.

Подойдя ближе, протянул руку, едва не касаясь тонких трубок, начинающихся на затылке голограммы и обрывающихся где-то за пределами галопроектора.

Но не сам факт вживления инородных предметов в человеческое тело заинтересовало меня. Больший интерес представляли фиолетовые искорки, текущие по этим самым трубочкам.

Именно так, концентрируясь на эфире, я видел внутреннюю энергию у некоторых одарённых. И мне стало чертовски интересно, куда же течёт этот эфир, визуализированный голограммой. Точнее, тёк. Сомневаюсь, что кто-то умудрился дожить до нашего времени на ковчеге. Конечно, помимо чокнутой программы.

Монолог записи пошёл по второму кругу. Видимо, голограмма ожидала от меня каких-то действий, которых я, естественно, не знал, так что просто пошёл дальше.

В конце тоннеля ожидала очередная дверь, в центре которой виднелось уже более-менее нормальное лицо, выплавленное из стали. По крайней мере оно не вопило от боли, а когда створки двери пришли в движение, даже изобразило подобие покровительственной улыбки. Правда, вдруг отчего-то возникло ощущение, что меня ведут на убой.

И стоило мне только шагнуть внутрь зала, темнота в котором слегка разгонялась световыми дорожками, пробегающими на невысоком, от силы метра три, потолке, как дверь за мной закрылась, и я, охнув от неожиданности, опёрся о стену.

В ту же секунду вспыхнул яркий свет, усиленный зеркальными панелями, а в центре сферической комнаты раздвинулся кусок пола, и стало подниматься