Серафим решил взять инициативу в свои руки. Он атаковал ближайшего противника, пока тот еще не успел выбраться из облака обломков и имел ограниченный обзор. Истребитель попытался спрятаться за огромным куском какой-то балки, на что и рассчитывал Стрельцов. На обратной стороне этого укрытия были закреплены мины, видимые только с его позиции. Взрывчатка немедленно сдетонировала, среагировав на движение рядом. Плотный веер острых осколков разорвал корабль противника, а следовавшие за ним разделились на две группы. Как Серафим и рассчитывал, ему удалось привлечь внимание и увести часть неприятелей за собой.

Стрельцов оценил эффективность такого способа атаки, поэтому стал разрушать опасные обломки вокруг. Его противники вынуждены были или натыкаться на мины, или подставляться под яркие выстрелы лазерной пушки. Наиболее удачные попадания провоцировали целые волны взрывов и хаотичных отскоков обломков, в одной из которых сгинул еще один истребитель: его зажало между фрагментами ракетной установки разрушенной станции.

В это же время на другой стороне поля боя начал действовать крейсер Синергиума. Орудия Центуриона работали без перерыва, концентрируя шквал огня на единственном корабле, таким образом методично уничтожая один за другим. Не самый быстрый подход, но зато очень надежный. Фору по времени им обеспечил Серафим, у которого, правда, дела шли не так гладко. Наиболее умелый из противников успел уже весьма близко подобраться к ES-155–1, прикрываясь летающим повсюду мусором. Эффективная до этого тактика обернулась против Стрельцова. Но пилот Хрустальной луны не знал, что у его цели есть оружие под днищем. Мощный лазер пробил и обломок двигателя транспортного корабля, и скрытый за ним истребитель. Попадание получилось не слишком опасным, но зато оно привело к кратковременной потере управления. А вот это в условиях стесненного пространства оказалось смертельным. Последовала серия неконтролируемых столкновений, а затем удар на полной скорости о большой кластер мин, который мгновенно превратил бронированный корпус в решето.

Взрыв был такой силы, что разлетающиеся во все стороны осколки накрыли два оставшихся истребителя. Они могли достать и ES-155–1, если бы не Алтер. Бортовой компьютер вовремя дал импульс гравигенератором, который отклонил опасность в сторону. Но расслабляться было рано. Хоть последняя пара кораблей и пострадала, но явно собиралась любой ценой поджарить своего противника.

— Командир, фиксирую всплеск излучения. Предполагаю, что они готовят псионное оружие.

— Я, конечно, уже пережил это один раз, но рисковать еще совсем не хочется. Придется идти в лобовую атаку. Усиль фронтальные щиты и следи за флангами.

— Принял.

Противники разделились, пытаясь обойти Серафима с разных сторон. Решив, что гнаться за двумя зайцами глупо, тот сконцентрировал огонь обеих пушек на наиболее поврежденной цели, что позволило без лишних сложностей поразить ее. Остался последний истребитель, который уже почти обошел ES-155–1 сбоку. Предвидя это, Серафим заранее повернул днище в его сторону, а сейчас дал залп из бурового лазера. Он промазал, но заставил противника уклониться в нужном направлении, где встретил очередью из лазерных пушек. После настройки прицела эти древние орудия оказались действительно смертоносными. Истребитель попытался снова уйти в сторону, но Стрельцов намеренно атаковал его маневровые двигатели, поэтому корабль стал неуправляемым и налетел на очередную мину.

Все вокруг озарила яркая вспышка. Гораздо ярче, чем ожидал Серафим от взрыва одного космолета.

— Алтер, это мы его так?

— Нет. Эпицентр в другом месте. Где-то на пути первого выстрела.

— Твою же… — прошептал Серафим после короткого взгляда на мониторы. — Быстро поверни корпус, отрицательный тангаж.

Наблюдение Алтера было верным. Дальнобойный лазер, не попав по истребителю, подорвал нечто невероятно мощное вдалеке. Поэтому сейчас на ES-155–1 неслось целое цунами из космического мусора.

— Что делать дальше, командир?

— Палить из гравигенератора и надеяться на чудо!

XVI

План сработал лишь частично. Энергию первого, самого сильного удара удалось погасить, но корабль все равно отбросило в сторону, после чего он несколько раз столкнулся с обломками и перевернулся. Освещение на время погасло, потому что вся энергия уходила на систему защиты. Серафим не успел ухватиться за кресло, из-за чего отправился в увлекательный полет по просторной кабине ES-155–1 под аккомпанемент несмолкающих сигналов тревоги. Алтер же пытался стабилизировать корабль, но это удалось далеко не сразу. Он замедлял свое вращение со страшным треском, будто был под давлением десятков километров воды, а не в вакууме.

А потом все затихло. Ни шума от корабля, ни предупредительных сигналов, ничего. Лишь редкий стук, когда дрейфующий за бортом мусор задевал обшивку. Искусственной гравитации тоже не было, поэтому только пришедший в себя после встряски Серафим висел где-то под потолком.

— Алтер, у нас же все нормально? Как-то подозрительно корабль скрипел.

— Не совсем, — расплывчато ответил бортовой компьютер очень тихим голосом.

— Я и сам вижу, что не совсем. Больше половины приборов не работает. А если конкретнее? Какие повреждения? И что с Хрустальной луной?

— Мы ведь живы? — неуверенно спросил Алтер, напрочь проигнорировав слова командира.

Теперь Серафиму стало ясно: последние события нанесли урон не только физическому «телу» его помощника, но и психологическому состоянию. Если у компьютеров, конечно, бывает такое. Алтер оказался не готов пройти в шаге от гибели, особенно в первом же своем сражении. Как только он закончил приоритетные обязанности и обезопасил корабль, нахлынули отложенные переживания. Это могло быть вполне нормальным для пилота-человека. Но для компьютера? Серафим недоумевал, как и зачем интеграторы сделали настолько близкий к живому существу искусственный интеллект.

На одном из мониторов снова начали вспыхивать предупредительные таблички, но Алтер на них не реагировал. Серафиму пришлось приводить в чувства своего неопытного в военных делах товарища.

— Мы определенно живы, Алтер. И ты очень хорошо поработал. Просто всегда что-то идет не по плану, понимаешь. Но это же не повод сидеть на месте и ничего не делать?

Алтер ответил не сразу. Говорил он медленно, делая паузы между фразами, будто сам до конца не верил в собственные слова.

— Ты прав, командир. Я почувствовал себя некомфортно и потерял контроль. Расчеты показали высокую вероятность гибели. И еще какая-то неизвестная реакция, не объяснить рационально. Теперь не могу заставить себя думать о повторение подобного, хотя раньше без проблем моделировал любую ситуацию для оценки рисков.

На одном из экранов стали мелькать строки символов. Компьютер снова безуспешно попытался провести симуляцию своей смерти, после чего неуверенно спросил.

— Может быть, я поврежден?

— Думаю, что нет. У людей это называется «страх». Нормально его испытывать в таких случаях. Непонятно