– Странно как-то, – прошептала Алика. – В чем смысл? Никто же не знал заранее, что я заставлю короля дать слово.

– Может и знали, – сказал я, пытаясь быстро закрыть эту тему, нельзя же говорить ей, что все дело в том, что этот человек – ее муж в том мире, а проблемы тут выстраиваются не по заранее спланированному плану, а разрастаются на исходных данных, какими бы нелепыми они не были. Как в книжке начинающего автора, потерявшего сюжет и латающего его на ходу.

Я посмотрел на нее и сам себя возненавидел. Это ведь мог быть хороший сюжет, совсем другой.

– Я знаю, где именно скрывается Лики, – наконец, сказал Вердерот. – Он не так давно выпросил у короля замок для своих дел. Думаю, он там и Хергана тоже. Как раз недалеко отсюда в горах.

– Выходит, Людгарден знал, – констатировал я.

В таких мирах всегда есть кто-то, кто знает все, но мое вмешательство превратило в хранителя меня, а его свойства – разбросало. Кажется, Эргат, Уики и Людгарден и есть хранители этого мира, надо их соединить в одном месте и злу придет конец. Если Алика будет рядом, то наверняка все решится, только я же не хочу финала. Только не сейчас!

Позорная паника в моей голове заставила закрыть глаза рукой. Я уперся локтем в стол, прикрыл глаза и сделал вид, что думаю, словно ответ не очевиден.

– Людгардена освободили, значит можно выступать, – за меня сказал Дарлок, вставая. – Сколько нужно времени на сборы?

– Час, – ответил внезапно принц. – Через час надо выходить, иначе события могут стать необратимыми.

– Ясно, – тут же согласился Дарлок, сразу видно профи на работе: быстро понял, кого надо слушать и как действовать. – На тебе Эргат и Алика, – сказал он мне, имея в виду их подготовку к предстоящему бою, – а я возьму на себя магов межгорья и постараюсь восстановить этого.

– Его восстановит сам мир, – пообещал принц. – Лучше помоги мне поставить защиту. Я должен пойти с вами.

Дарлок хотел возмутиться. Алан явно от него отключился, и верх взяла клятва защитника, предписывающая ему защищать принца, пришлось вмешаться:

– Он нужен нам, – заверил я Дарлока.

Тот со мной спорить не стал, а я сам себя упрекнул, что влез. Кто знает, может без принца все бы получилось, вернее ничего бы не получилось и… осталась бы Алика тут в полумертвом мире, а мне все равно не позволят остаться.

– Все хорошо? – спросила она у меня, явно чувствуя мое волнение.

Поймать ее за руку и успокоиться – вот что мне сейчас нужно.

– Все хорошо, – соврал я, сжимая ее пальцы. – Скоро мы с этим всем покончим и все изменится.

– Да, я верю в это, – сказала она, глядя мне в глаза.

Она наверняка мечтает стать здесь матерью и прожить долгую жизнь, а я не могу ей этого дать. Что может быть ужасней? Зачем я вообще завел этот разговор про истинную пару? Страшная ведь ложь…

Меня аж самого злит свой собственный разум. Хотел ее любой ценой, получил шанс и, когда уже цена эта назначена, платить ее не могу – страшно.

– Мы справимся, – пообещала она мне.

Зал как раз все покинули и остался лишь Эргат, хмуривший брови и поджимавший губы одновременно. Эта смесь серьезности и страха не могла оставить меня  равнодушным.

– Эргат…

Я сел возле него, взял за руки, как это делал принц, заглянул в глаза и решил с ним не лукавить, не щадить его, потому что смысла в этом уже нет.

– Мы не знаем всей правды о твоем происхождении, но есть вероятность, что…

– Хергана – моя мать, а король – мой отец? Я правильно понял? – спросил меня он дрожащим от волнения голосом. – Мне очень надо, чтобы они жили, понимаете? Теперь ясно, почему меня все это так беспокоило.

Что ему на это вообще можно было сказать? Бедный ребенок, не знающий правды, наверно тот мальчик тоже лишь догадывается, только ему уже никто не поможет, а этого я могу обнять.

– Мы сделаем все, что в наших силах.

– И мне можно будет с вами? – жалобно спросил он.

– Да, тебе нужно с нами, но ты пообещаешь, что не отойдешь от меня, хорошо?

– Да, но можно я сейчас немного побуду один?

Он почти вырвался, отвернулся, видимо не удержал все же слез, а показывать их не хотел.

– Конечно, – согласился я, и он сразу сорвался с места.

– Эргат…

Алика хотела его догнать, но я не дал.

– Пусть идет.

– Он же плачет, – сказала она, и ее серьезное лицо исказилось таким явственным сочувствием, что я не смог не прикоснуться к ее губам, удивительно знать, что строгая Алика на самом деле такая живая и трогательная.

– Ему надо выплакаться, – ответил я. – Пусть немного расслабится, а там и я приду, чтобы он знал, что не один, а пока пусть порыдает без смущенья и стыда. Он и так жил, веря, что родная мать от него отказалась…

– Его родила другая женщина… это как суррогатная мать, честное слово, – прошептала Алика и внезапно прижалась ко мне.

У нее руки были холодные, настолько, что пальцы, упирающиеся мне в грудь, пробивали холодом все внутри.

– Мне в этом мире очень больно, – сказала она, – и страшно. Он так на меня влияет.

– Он – воплощение твоих кошмаров, – прошептал я, целуя ее в макушку. – Это и делает тебя идеальной спасительницей. Все происходящее не оставляет тебя равнодушной.

– Я сейчас разревусь как Эргат, – пригрозила она мне.

– Ну и реви, – спокойно ответил я, коснулся ее подбородка, чтобы заглянуть в глаза и, прежде чем она ответила, поцеловал.

Если уж все действительно скоро закончится, я должен сделать ее счастливой, пусть и ненадолго, зато по-настоящему.

Алика

Я никак не ожидала, что наше собрание будет похоже на военный поход, но когда мне выдали черную мантию и настояли, чтобы я обязательно ее надела, сразу стало ясно насколько все серьезно. Видимо, до этого момента я по-настоящему и не понимала, что это война всего мира против одного злодея.

Благодаря переданным знаниям, я теперь точно знала, что мантия – это броня мага. Она защищает от воды, огня и даже от стрел и меча. Зато от по-настоящему сложной магии никакой защиты не существовало. Можно было положиться только на себя.

– И вызови хранителя, – настоял Глюквендер, как только мы начали приближаться к месту. – Они способны защищать своих владельцев и давать новую информацию. Да и у твоей рыжей мандаринки должен быть свой особый дар.

– В виде брызга соком в глаз? – попыталась пошутить Алика.

– Все возможно, – невозмутимо ответил Глюквендер.

Он почему-то был особенно напряжен, будто его что-то тревожило, хотя и меня волновал один вопрос, потому я и схватила его за руку.