– Просто воды, – хрипло попросил старец. – Хмельной ум не рождает светлых мыслей.

– Вы правы, – согласился Прокий.

– Витген, – вкрадчиво позвал его личный наставник Люция Доэ, ныне занимающий пост первого королевского советника Синклеров, – посмотрите, пожалуйста, на это.

Бережно подхватив свёрнутую в небольшой прямоугольник бумагу, нынешний советник протянул её старцу со словами:

– Прежде чем отдать Люцию оригинал послания, я последовал вашему учению и сделал копию.

– Когда это я учил подглядывать в чужую переписку? – проворчал старик, однако, несмотря на это, заинтересованно протянул руки и аккуратно перехватил листок. – Так-так посмотрим…

– Вы учили в своих трактатах, в любой странной, необъяснимой ситуации вести записи и сохранять копии, чтобы было время осмыслить содеянное и сделать правильные выводы на будущее. Даже если принятые решения под действием обстоятельств были ошибочными.

– Нет, не так! Особенно в случае, когда решения ошибочны, – поправил его старец, причмокнув губами в конце фразы. – Какая, говоришь, была печать?

– Из Восьмого Огня.

– О-о-о, лорд Акбестия-старший? – ухмыльнулся Витген. – И как этот хитрец, воспитал сына по образу и подобию?

– Младший, – поправил его советник. – Насколько мне известно, в Восьмом Огне сейчас огромные трудности с продовольствием.

– Ага… А я всегда говорил: опустошение и вырубка лесов – первый шаг к запустению территории.

– Именно поэтому нашим охотникам выдаются квоты на вылов рыбы, поимку дичи, вырубку лесов лишь в строго ограниченных, скажем так, размерах, – согласно отчитался советник. – Но речь сейчас не о нас, а о Третьем Огне.

– А… Вы об интрижке Савора и Люцерны ун Стрикленд? Кстати, как она? Жива? Разгневанный супруг не остриг её и не отправил на Мограйские острова?

– Нет, насколько мне известно, Люцерна жива, затворничает у себя в комнате, а крепостью близ маяка сейчас правит её сын Лестор.

– Да, помню такого, смышлёный малый. Наверняка сильный и мужественный вырос, да?

Король, который к тому моменту налил воды и встал рядом со стулом старца, не перебивал, а внимательно слушал оценки мудрейшего человека. Отчего-то ему была приятна эта лесть о женихе дочери.

– Ваши слова да королеве в уши, – вздохнул Прокий, протягивая стакан воды.

В следующий миг двери королевского кабинета распахнулись настежь, и перед всеми присутствующими предстала безупречно одетая, сверкающая драгоценностями, прелестная королева Бенедикта Лисаэлла Синклер. Величественная грация, с которой она шествовала в глубь комнаты, заставила короля в который раз влюбиться в собственную супругу.

Потеряв дар речи, он не спешил её приветствовать. Поэтому благоверная взяла эту обязанность на себя. Кивнула со словами:

– Я и без вас прекрасно осведомлена, господа. Благодарю.

Она обернулась и сделала знак стражникам поскорее закрыть дверь. Те послушались беспрекословно. В следующий миг раздался характерный скрип и множественные щелчки запирания двери.

Королева обернулась к мужу и продолжила свою мысль:

– Мои информаторы сообщают мне другие новости, нежели те, что приносите вы и подосланные вами ко мне люди. – Она многозначительно посмотрела супругу прямо в глаза. – Но мне лестно, что обо мне не забыли и позволяют узнать хоть что-то из дел государственной важности.

– Как же, как же. – Витген протянул руки королеве. – Дорогуша, я по тебе скучал.

– Дедушка Вит! – Позабыв о собственном величии, Лисаэлла охотно бросилась в объятья старца, будто вновь стала молоденькой девушкой, сосватанной будущему королевичу на празднестве по случаю совершеннолетия.

– Лестор ун Стрикленд вежлив и учтив с моей дочерью. Нет оснований полагать, что письмо – результат его ревности, – уверенно произнесла королева.

Покончив с приветственными объятьями, она поднялась и устремила недовольный взгляд к мужу, ныне стоящему рядом.

– А никто и не говорил, – хитренько сощурился старец. – Это даже не его почерк. Знаете, я много поездил по миру, преподавал высшей знати в разных уголках света. И умного прилежного Лестора помню как сейчас. Его почерк ровный, каллиграфический, волевой. Даже если учесть спешку написания, то изменился бы лишь наклон и стройность рядов петель, но никак не стиль письма. Да и у вот этой буквы он часто пропускал петельку, не доводил её до верха. Понимаете, к чему я веду?

– Но кому тогда взбрело в голову заставить нас поверить в этот бред? – недоумённо поморщился король.

Королева заметно смягчилась и улыбнулась.

– Одно ясно точно. Печать лорда Акбестии. Если бы у меня был оригинал письма, я мог бы сделать вывод – подделка ли она, или же нет. Но и без того, мне кажется, я понял замысел написанного.

– М-м-м?

– Есть в Девяти Огнях такая книга, «Северные сокровища» называется.

Голос Витгена осип, горло высохло от долгого рассказа, и он поспешил ещё отпить воды из стакана.

– О, кажется, я припоминаю. – Ученик мудреца, а ныне советник, задумчиво кивнул. – Дорн ун Стрикленд разгневался и издал указ сжечь второй том, в котором раскрывалась семейная тайна подземных лабиринтов – карта шахт, пещер и проходов, чтобы выбираться наружу незамеченными на случай осады.

– И это тоже, но я о другом, – вновь взял слово Витген. – Я об интрижке главной героини книги с её автором, который в Третьем Огне не появлялся ни разу в жизни, однако прекрасно знал всё о крепости, расположении комнат, обеденной зале. И знаете, я долго думал об этой загадке, пока в один из уроков не повстречал лорда Акбестию-младшего. Пользуясь моим укрытием, я тайно за ним пронаблюдал и был вознаграждён за это сторицей.

Сделав небольшую паузу, мудрец снова отпил из стакана.

– Он шёл по коридору и напевал балладу из песенки, а точнее слова: «Ты станешь моей, я стану твоим». Хмыкнув, он злорадно добавил одно очень важное слово, которое и навело на мысли о разгадке.

И тут старец закашлялся.

Слушатели не сумели скрыть разочарования, чем немало позабавили рассказчика. Хмыкнув, Витген торжествующе добавил:

– Лордом! Он сказал: «Я стану твоим лордом».

– И что бы это значило? – не понял мысль король.

– Подождите. – Его супруга подняла руку, как бы останавливая. – Лорд Акбестия этой песенкой изъявил желание обладать, скажем, любовью Люцерны ун Стрикленд? Что само по себе немыслимо, ведь он самовлюблённый, жадный до власти и скользкий…

Прокий невольно проворчал:

– Надеюсь, обо мне ты говоришь чуть более лестно, когда пьёшь чай со своими фрейлинами.

– Нет, нет и нет, – нещадно отрицал Витген. Его весёлое настроение с лёгкостью передалось окружающим. – Акбестия-младший жаждал обладать Третьим Огнём. И если мои умозаключения верны,