Когда кусок неба, видимый через зарешеченное окно, наконец посветлел, дверь снова открылась. Его охранник стоял на входе, не выспавшийся и хмурый. Заметив, что пленник не спит, он подошёл ближе и положил рядом стопку сложенной ткани.

– Что… что это? – прохрипел Фауст. Расправив верхние складки, он с изумлением понял, что это были шерстяные длинные штаны. – Вы… вы меня отпускаете? – не веря своим глазам, прошептал он.

Лазарь покачал головой.

– Нет. Это я попросил, чтоб выдали. И еды тёплой сейчас ещё принесу.

– Спасибо, – мастер улыбнулся, насколько хватило сил. – Не знаю даже, как и…

– Они наконец договорились, – прервал его дозорный, – и складывают костёр на рыночной площади. На той самой сцене. Символично, да?..

– Когда? – едва слышно прошептал Фауст.

– Завтра с рассветом, – Лазарь вздохнул и опустил взгляд. – Я могу что-то для тебя сделать?

– …помоги сесть, – попросил юноша. Опершись спиной на стену, он вздохнул – так глубоко, как позволила больная грудь. После вести воздух в подвале вдруг показался таким свежим и сладким. – Не уходи сегодня, пожалуйста. Хочу поговорить с кем-то живым. Столько всего ещё нужно сказать, – пробормотал он.

– Конечно, – Лазарь похлопал его по плечу. – Я сейчас вернусь. Пробуду с тобой до ночи, всё равно остальные нынче слишком уж буйные. А ты пока одевайся, если сможешь сам.

– Да… да, – он потёр глаза. Жар всё не спадал, больно было даже моргать. – Принеси мои вещи, пожалуйста, – попросил он. – Вы же всё равно их делить потом будете. Хочу тебе кое-что отдать. Чтоб другим не досталось. Кое-что очень важное.

Охранник кивнул чуть виновато и вышел в коридоры. А штаны, запоздало подумал Фауст, без него не получится натянуть из-за цепи. Надев тёплую льняную рубаху прямо поверх тюремной робы, он накрылся сверху покрывалом и прикрыл глаза. Есть выход… ему вспомнились ночные крики новых соседей, толпа под окнами и пахнущие цветами светлые косы на его плече. Кажется, единственный человек в городе, которого мастеру было хоть немного жаль, сейчас вышел за его едой.

Лазарь еле протиснулся в дверь. В руках он нёс и свёрток с инструментами, и горячую тарелку, и несколько закупоренных бутылок. Дверь за ним закрыли снаружи.

– Я договорился о сменщике, – пояснил он, – раз уж здесь день проведу. Давай сниму эту штуку с тебя, – на поясе у него вместо огромной связки болтался один маленький ключ на верёвке.

Он снова закрыл кандалы уже поверх шерстяной ткани. Сидеть в тёплой одежде было так приятно. Наконец не ощущалось больше этого влажного сквозняка. Фауст с наслаждением принялся за содержимое тарелки – на этот раз оно было куда вкуснее того жирного холодного супа.

– Это я с нашей кухни стащил, – улыбнулся Лазарь, увидев его довольный вид, – для охранников готовили, а не для заключённых.

Эх, если б сразу выдали одежду и горячую еду, то, верно, и не заболел бы. Сейчас было намного легче, даже головная боль, кажется, начала проходить. Отдав пустую посуду, Фауст принялся копаться в своём свёртке.

– У меня будет очень важная просьба, – пробормотал он, – если получится, конечно. Во-первых, кинь вот это в костёр, когда… когда меня уже не будет, – он показал Лазарю свой дневник. – Там ничего важного… просто воспоминания. Давно пишу. Не хочу, чтоб не в те руки попало.

Охранник кивнул.

– Во вторых, – продолжил Фауст и выудил наконец-то найденный кошель, – там немного осталось, но всё равно лучше, чем ничего. Забирай. Это твоё, – он протянул его пареньку. Тот с недоверием взял в руки увесистый мешочек. – Собери пепел и ссыпь под дерево. Я яблоню видел как раз около рынка… вот под эту яблоню. И медальон мой, – он показал цепочку и сунул её обратно в мешок, – повесь на ветки.

– У вас… странные обычаи, – с подозрением отозвался дозорный. Фауст пожал плечами.

– Человек должен вернуться в природу. Раз уж я шпион, – он грустно улыбнулся, – то могу не скрывать своих порядков, а? Было б здесь море, попросил бы крабам скинуть. А что до обычаев – так я думал, что у вас петли, а не костры.

– Решили, что петля – слишком быстро, – пробормотал Лазарь, пересчитывая монеты в кошеле. – Да и огонь… разве это не красиво вышло, а? – он усмехнулся и отложил деньги. – Ты ж сюда именно с ним и пришёл.

– И правда красиво, – прошептал Фауст. Ему снова представился отец, кивающий на горящий фитиль. Это он пришёл с огнём. Не я. – А здесь что? – он взял в руки одну из бутылок.

– Попробуй, – предложил дозорный, – открою сейчас.

После первого же глотка Фауста замутило. Это была та же самая водка, что и на свадьбе в Пестовке. Разом вспомнились окровавленная нога, удар в живот и замшевые туфли.

– Один я не буду, – он, криво улыбнувшись, протянул бутылку Лазарю. Тот махнул рукой и отпил разом едва не полбутылки.

– Ночка сегодня была кошмарная, – признался он, отставив водку. Кажется, ему выговориться нужно было даже больше, чем Фаусту. – Слыхал небось? Столько народу загребли сразу… они на караул у казначейства напали. Всю ночь не спал.

Мастер кивнул.

– Да, я слышал. Рвом грозились за то, что меня так и не выдали, – подняв бутыль, он сделал вид, что отпил чуть, и поставил её обратно ближе к Лазарю.

– Сильно ты людям насолил, а? – хохотнул тот. – Слушай, а если б отпустили, то что бы делал?

Юноша пожал плечами.

– Встретился бы со своими, поехал бы домой. Продолжил бы учёбу. А в следующем году – снова бы поехал на ярмарки… женился бы, наверное.

– Ждёт кто? – участливо спросил Лазарь, снова взяв бутылку. Фауст пожал плечами.

– Нет… нет. К подруге пошёл бы свататься. Хорошая девушка.

– Будет скучать по тебе?

– Вряд ли, – мастер усмехнулся и снова, забрав напиток, изобразил, будто пьёт. – Ворчать будет. Всегда ворчит.

– Ишь какая, – охранник принял бутылку у него из рук. – А учёба – это для твоего семейного дела?

– Да. Не всё освоил ещё, что нужно, – Фауст устроился поудобней на твёрдых