Гвин бездумно стянула салфетку. В нос ударил кислый запах. Молоко свернулось, поэтому она поспешила вновь накрыть его салфеткой. В деревнях крестьяне полагали, что молоко внезапно скисало, если в доме побывало потустороннее создание. Иногда простые люди казались адептке чертовски проницательными.

Она надела валявшийся на полу плащ, взяла сумку, которая так и не понадобилась, и в последний раз обвела дом лесника задумчивым взором. Стоило сказать какие-то прощальные слова. Но она совсем ничего не знала об этом человеке.

Женщина подошла к столу и задула лампу.

Почувствовав себя ужасно опустошенной, она взяла в руки плащ Ивроса, вышла из дома и плотно закрыла за собой дверь.

Гвин нашла колдуна там, где и предполагала. Под навесом за амбаром.

Он сидел на бревнах в тусклом свете зимней зари, уперевшись руками в колени. Как неподвижное изваяние.

Мягко захрустел снег под сапогами адептки. Колдун поднял на нее мрачный взор.

– Ты не спасла его.

В голосе не было упрека. Скорее, подтверждение очевидного.

Гвин подошла вплотную и накинула на его плечи тяжелый плащ. Потом молча села рядом.

Костер в яме не горел. Угли занесло снегом. Даже шкуры и солому на бревнах немного припорошило. Иврос больше не ночевал тут. Хороший знак. Наверное.

– Это я виноват. Ты права, нужно было прийти к тебе раньше. – Иврос запустил пальцы в волосы.

Гвин нерешительно коснулась его плеча. И спокойно произнесла:

– Да, Ив. Это ты виноват.

Колдун уставился на нее с неприкрытым удивлением.

– Смерть приходит за каждым. И за каждым она приходит в виде Тени. Если человеку очень повезет, Тень окажется тем, кого он любил больше всего при жизни. Сегодня я видела Тень в вашем доме. Твоя мать пришла за отцом. Она стояла возле дома много дней. Но ты не впускал ее. И не давал отцу уйти к ней, хоть он был к этому готов. Ты виноват в том, что не желал отпускать его. Не хотел оставаться один, полагаю.

– Отвратительные слова поддержки, ваше высочество. – Ив отвернулся. – Уходи. Ты больше не нужна.

– Я могу помочь с погребением…

– Я сказал, уходи, – жестче повторил колдун. – Ты мне больше ничего не должна. Я сам справлюсь.

– Да? – Она встала с места. – И что же ты будешь делать?

– Меня больше ничего не связывает с Нордвудом. Поэтому я уеду, как ты и хотела. Но перед этим похороню отца и мать там, где он просил все эти дни, пока бредил о ней. В Терновом Бастионе. Это была его воля. Они там с матерью познакомились. Ты разве не слышала? – раздраженно процедил он.

– А ты знаешь, где это? – Гвин скрестила руки на груди.

– Я бывал там с мамой в детстве. Конечно, я знаю. – Он тоже встал. Навис над ней. – А тебе какое дело, Мейхарт?

Последнее слово он выделил голосом.

Гвин нахмурилась.

– Неудачная попытка. – Она толкнула его в грудь так, что мужчина от неожиданности снова сел на бревна. – А теперь послушай меня, Ив. Мне очень жаль, что Сархис умер. Правда жаль. И еще больше мне жаль твою мать. Пусть ты и не веришь мне. А теперь ответь на один вопрос, и я навсегда уйду из твоей жизни, если ответ будет утвердительным. Обещаю. – Она прищурилась. – Ты знаешь, что значит «импери»?

– Отец так называл мать, – ответил Иврос, удивленно глядя на наглую рыжую особу. – Это значит «колдунья», полагаю. Я прав?

– Я поеду с тобой в Терновый Бастион. – Адептка наклонила голову. – Мне нужно кое-что проверить.

– Ты сказала, что исчезнешь из моей жизни. – Он криво улыбнулся.

– Ты не дал утвердительного ответа. – Она натянула капюшон плаща на голову. – Ты не знаешь, что значит «импери». А я знаю. Хочешь узнать, кем была твоя мама?

Колдун встал. Его кулаки невольно сжались. Тяжелый плащ соскользнул с широких плеч и упал на бревна за спиной.

– Убирайся, Гвин. – В золотых глазах плескался гнев. – Я не позволю использовать мою мать. Никому. Особенно очередному Мейхарту.

– Ты хочешь узнать, кем она была? – невозмутимо спросила Гвин, глядя на него без страха или смущения. А затем добавила: – И по какой причине ей так заинтересовался мой идиот-свекор?

– Гвин, клянусь. – Он стиснул зубы. – Тебе лучше уйти. Немедленно.

– Я еду с тобой. – Гвин неторопливо натянула перчатки.

Она словно не замечала, как гневно смотрит колдун. Но могла поспорить, что ей даже не нужно входить в глубокий окулус, чтобы увидеть его пылающую золотую энергию. Достаточно лишь обычного транса. И медведя она узрит во всей его мощи. Она и теперь кожей ощущала вибрацию, исходящую от колдуна. От этого чувства по спине бегали мурашки.

– Когда поедем? – Вопрос женщина задала таким же будничным тоном, каким спрашивала у повара, что на десерт.

Какое-то время они просто смотрели друг на друга.

Он – со смесью злости и негодования.

Она – сдержанно и терпеливо.

Мелкий сухой снег посыпал с неба. Как Гвин и предполагала ночью по пути сюда. Колючие белые мухи залетали под навес и кружились вокруг. Набирающий силу ветер обещал если не вьюгу, то вполне себе неприятную метель.

– Ты жестокая, – наконец изрек колдун.

– О, я знаю. – Она согласно кивнула. – А еще бессердечная, как матушка говорит. Но моя тетка утверждает, что это хорошая черта характера, так что…

– Завтра, – перебил Иврос.

– Что? – Гвин заморгала.

– Выезжаем завтра. Утром. Около девяти. Будь готова, – уверенно произнес он. – Возьми с собой самое необходимое. Путь туда и обратно может занять пару дней. Дорога будет тяжелая.

Глава 4

Древняя кровь

Снегопад разгулялся, когда они с Пуговкой добрались до Остмарша. Там Гвин отыскала старый тракт. Адептка помнила, как ночью они с Ивом пересекали его – широкую полосу меж кочками и пучками заснеженного сухостоя. Тракт вывел в деревню Озерное, где Гвин заглянула в дом старосты, воспользовавшись своим положением. Ей были рады, хоть и удивились внезапному появлению. Гвин сослалась на срочный ночной выезд по особо важному делу. Жена старосты накормила ее овсянкой и вареными яйцами с солью, а сын позаботился о Пуговке. Адептка рассеянно выслушала жалобы старосты и его жены. Оба беспокоились о том, что король вложит в будущем году средства не в Архейм, а в строительство порта. Гвин покивала в ответ, пообещала поговорить с монархом и тронулась в путь.

Ехать по тракту в светлое время было легче, чем по ночному лесу, несмотря на идущий снег. Через пару часов она была в Колосьях, но останавливаться не стала. Встречным селянам лишь приветливо