Сердце леденеет. Я резко разворачиваюсь к Карлу, пока он опирается руками на столешницу обеденного стола. Он внимательно смотрит на меня с пугающим спокойствием. В моих глазах стоит лишь немой вопрос, пока мозг судорожно пытается понять, как это произошло и что делать дальше.

– У тебя телефон светится экраном в джинсах, – подсказывает Карл. – Так что это, Лайла? Кому ты звонила?

За секунды непродолжительного монолога на его лице пробегает несколько эмоций, самая яркая из них – смирение. Был ли Карл заранее готов к тому, что я окажусь замешана в его делах? Если он заказал ту атаку на агентов PJB, а я оказалась с ними… черт. Он приехал сюда не ради помощи.

Нет смысла прикидываться дурочкой.

– Дай сюда телефон, – требует он сдержанно, не повышая голос.

Сглотнув, я выпаливаю лишь:

– Это не полиция.

– Тогда, полагаю, кто-то из многоуважаемой PJB? – Карл усмехается как-то печально, покачивает головой в разочарованном жесте. – Делайла… Я был лучшего о тебе мнения. Вложил в тебя столько сил, времени и средств…

Он пытается вменить мне вину за происходящее.

Он.

Мне.

Да как он смеет?

– Заткнись, – шиплю я неожиданно даже для себя самой.

Брови Карла взлетают вверх. Разочарованное выражение в его взгляде сменяется настороженным. Он не ожидал встретить от меня такое ярое сопротивление и такую наглость. Что ж, я тоже не думала, что накопленные эмоции обратятся в моей груди таким пламенем.

– Ты совсем выжил из ума. – Я покачиваю головой, прямо как он несколькими секундами ранее. – Я буду давать показания против тебя, Карл. То, во что ты ввязался…

Мне не хватает слов, чтобы подобрать среди них достаточно емкое и достойное.

– Лайла, – перебивает меня Карл. Взгляд его поистине страшен. – Не заставляй меня…

– Не заставлять тебя что?

Не успеваю я задать этот провокационный вопрос, который на самом деле был тихим выдохом ужаса, как Карл вдруг быстро кидается ко мне. Инстинктивно я поворачиваюсь в сторону коридора, где видна спасительная входная дверь, и рывком бегу туда. Я вскрикиваю, когда руки Карла обхватывают меня сзади, вырываюсь изо всех сил, царапаясь и кусаясь. Будто бьюсь насмерть.

А может, и не «будто».

– Я только одного не пойму, – шипит Карл, заваливая меня на пол и скручивая мои руки. – Как ты снюхалась с PJB?

Пока меня ослепляет боль от удара лицом об пол, Карл, удерживая обе мои руки одной своей, вытаскивает мой телефон из кармана джинсов.

И там любезно высвечивается имя Оуэна с таймером звонка…

– Вот как, – уже спокойно произносит Карл. – Я должен был догадаться. Все так просто и банально, что я даже… не сложил дважды два. Больно он молод.

Усыпив его внимание своим мимолетным бессилием от оглушения, я снова предпринимаю попытку вырваться. Хотя осознаю, что без физического превосходства мне не победить. Мысли ужасной каруселью прокручивают возможные варианты дальнейшего развития событий. Что может сделать со мной Карл теперь, когда я, по сути, являюсь его врагом?..

– Помогите! – воплю я как можно громче, надеясь привлечь внимание соседей. Может, они вызовут полицию, и это хоть немного помешает Карлу.

На его лице отражается вспышка ярости. Карл зажимает мой рот ладонью, обрывая крик, а после со всей силы бьет по лицу, куда-то в висок. В мгновение между шоком и болью я успеваю подумать: на какую жестокость по отношению ко мне он теперь способен?..

А после проваливаюсь в спасительную темноту. Там нет никакого страха.

Глава 17: Погоня

Оуэн

Когда из динамика раздается отчаянное «помогите», я чувствую себя гранатой, из которой только что вырвали чеку. Мне некуда себя деть, я сжимаю кулаки с такой злостью, что хрустят все суставы.

Звонок завершается с той стороны. Теперь у нас нет связи с Делайлой. И как бы кошмарно ни было слышать все это и не иметь возможности помочь прямо сейчас, не слышать вообще ничего и пребывать в полном неведении… намного хуже.

Энджи быстро печатает что-то в ноутбуке, попутно разговаривая по телефону и гарнитуре одновременно, на двух звонках. О текущей ситуации теперь знают почти все вышестоящие люди PJB, и остается лишь надеяться, что перехват Карла Мерфи будет организован незамедлительно.

Либо мы закончим это все прямо сегодня, либо этот урод заляжет где-то на дне надолго. Мы собрали достаточно доказательств для честного противостояния в рамках закона, а еще больше – для всех подпольных игр и манипуляций. Гадине некуда бежать.

Пока я брожу по гостиной, как зверь в клетке, мой взгляд то и дело бросается к Энджи. Отчасти я надеюсь услышать новости о продвижении плана, хоть какую-то воодушевляющую информацию, но отчасти… хочется выкрикнуть ей в лицо: «вот так, по-твоему, лучше?!» Я молчу из-за понимания, что перекладывать ответственность за свои решения на кого-либо – глупо. А моя глупость уже довела всех нас до черты.

Я сам исполнил волю Делайлы. Сам решил не искать больше встреч, не пытаться следить за ней ради обеспечения безопасности. Мною двигало уважение и бесконечное чувство вины, но что теперь? Толку от того, что я поступил по совести?

К черту вашу совесть. Я должен был быть рядом с ней.

То, что я делал раньше, было неправильным. То, как поступил в итоге, – еще хуже. Так какая разница, что делать, если все это заведомо будет неправильно?

Я должен быть рядом с ней. Это все, что я знаю. Это все, в чем я уверен.

И я убью этого ублюдка голыми руками, засуну пистолет ему в глотку и прожму курок до последней пули, если он хоть пальцем тронет Делайлу.

Игры в спецагентов и порядочных политиков кончились.

Начинается реальность.

Я хватаю с журнального столика ключи от машины.

– Оуэн, ты… – тут же предостерегающе начинает Энджи. В ее глазах усталость и какое-то разочарованное смирение. Она уже понимает, что не сможет остановить меня, и даже фразу не заканчивает.

– Отстранен от дела? – Я стреляю в нее холодным, тяжелым взглядом. Пока кладу ключи в карман куртки, натыкаюсь на зажигалку и вытаскиваю ее, прокрутив в пальцах с зажженным пламенем. – Ну а ты – нет, так что сиди и координируй их действия. Вы должны поймать Карла Мерфи. А я иду туда только за ней.

Делайла

Я прихожу в себя слишком поздно. С трудом открываю глаза, отчего виски тут же простреливает глухой болью. Воспоминания о последних событиях восстанавливаются в сознании и вводят меня в ступор