кобылка Понька, поекивая селезенкой, то взбиралась на косогор, то спускалась с холма по пастушьей тропе, разгоняя нестриженным хвостом оводов.

Обычно колодцы копали на Федора Стратилата – в середине июня. Колодезники долго ходили с лозой, выискивая под землей водяную жилу. С вечера ставили на облюбованном месте чугунную сковороду. Если поутру набиралась роса, значит, точка выбрана правильно. Если же сковорода оставалась сухой, искали место для будущего колодца заново.

«Тутэйшие» говорили: «Федор Стратилат грозами богат. Где с зарей первый туман ложится, там и копай колодец». В этот день мастера-копатели привязывали к правой руке алый лоскут, а к левой – веревочку. По народному поверью, это приносило удачу. Но 8 июня землю не рыли, а только выбирали площадку для будущих работ. А вот 9 июня колодезники-копатели просыпались с первыми петухами, брали с собой одну из горластых птиц и шли к намеченному под колодец месту. Там петуха выпускали. Считалось, что тот начнет скрести землю когтями как раз там, где неглубоко есть вода.

Этих трех мастеров-белорусов – Никодима, Степана и Алеся – отец Николай знал давно. И они обращались к нему за благословением ни один год подряд. Верили, «без бати, землю не копати». Вот и сейчас они встретили отца Николая радостно, помогли сойти со стремян, попотчевали картошкой с салом, костровым чайком из медного чайника. Чайник висел над огнем на трех ломах, воткнутых в землю наподобие треноги.

Отец Николай осмотрел место, отмеченное крестом из дубовых веток, одобрил и, разложив походную утварь, раздув кадило угольками из костра, начал свое служение. Окропил место святой водой, и землекопы, поплевав на ладони, врубили лопаты-рыдлевки в землю. Только выбрали первый метр, как откуда ни возьмись появился капитан с черными инженерными петлицами.

– Кто вам тут разрешил копать? Это запретная зона. Здесь ведется военное строительство.

Только тут отец Николай заметил вдалеке растелешенных по пояс бойцов, которые бетонировали коробку дота.

– Вы бы с местными властями согласовали свой колодец, – сочувственно сказал капитан, глядя, как мастера безропотно собирают свой инструмент. Но тут, тоже как из-под земли, возник еще один инженерный начальник, перед которым капитан вытянулся в струнку.

– Товарищ генерал-лейтенант…

Худощавый генерал со скрещенными топориками на черных петлицах поинтересовался, что происходит.

– Да вот мужички решили рыть тут колодец…

– Ну и хорошо, пусть роют. Вода всегда пригодится – и вам, и уровским гарнизонам.

– Но у меня в плане работ ничего такого не значится.

– Давайте ваш план!

Генерал нарисовал на плане условный знак водоисточника и крупно расписался: «Карбышев».

– Давайте, ройте, ребята, никто вам мешать не будет. Святое дело делаете!

Колодезники поклонились генералу в пояс и снова взялись за лопаты. Поклонился ему и отец Николай.

Генерал уехал. Работа пошла споро. Сварливый капитан, чтобы загладить вину, предложил вместо дубовых колод бетонные кольца, которые они формовали для запасных выходов из дотов. Мастера обрадовались. Это намного ускоряло их дело. Кольцо ставили на кольцо, и под бетонной тяжестью ствол будущего колодца просаживался сам собой. Больше всего копатели боялись наткнуться на большой камень, и просили отца Николая, чтобы тот умолил святого Федора Стратилата посодействовать им. И отец Николай, поставив складенек на пень, истово молился, призывая на помощь небесного покровителя колодезников.

В шахте колодца орудовал самый маленький из землекопов Степан. Он наполнял ведра небольшой штыковой лопатой, и подручные вытаскивали влажную землю воротом. С каждым метром земля становилась все тяжелее и тяжелее от подземной влаги. Прошли песчаный слой, пробили ломом глиняную «крышу»…

Работали допоздна. Отец Николай сварил на ужин густой кондёр[13], и усталые землекопы, молча поев, тут же завалились спать под телегой с инструментом и ненужными теперь колодами. Стреножив Поньку, отец Николай пустил ее в ночное вместе с мерином, который притащил телегу. Сам же, закутавшись в старую терскую бурку, которой сноса не было с порт-артурских времен, прикорнул возле кострища. А ранним утром, раздув угли и напоив колодезников горячим чаем с хлебом, обжаренным на углях, снова благословил их на работу. Степана опустили в колодец в бадье на вороте. Ее же, бадью, доставали потом с землей и, опорожнив, снова спускали к копателю. Пришел и вчерашний капитан, полюбопытствовать, как идут дела. Отец Николай и его угостил чаем. Спросил:

– Как вас звать-величать?

– Эмирзян Латыпович.

– Мудрено… Сразу и не запомнишь.

Чернявый капитан виновато улыбнулся.

– А знаете, доты тоже с колодца начинают строить.

– Как так?

– Сначала в котловане роют колодец. Затем вокруг него возводят бетонные стены. Вода идет на раствор, а потом на охлаждение оружия, на питье гарнизону. Говорят, местные старики-лозоходы помогали нашим саперам находить места для фортификационных колодцев. У нас в Узбекистане тоже колодцы роют – очень глубоко надо копать, пока до воды доберешься – пески кругом. Говорят, со дна такого колодца днем звезды на небе видны…

К вечеру на глубине шести метров открылась водяная жила, песок-плывун под ногами Степана поехал-поплыл, и мастера тут же подняли на поверхность. Намерзнувшись под землей, колодцекопатель жадно пил горячий чай.

– Без камней обошлось. Господь миловал!

Еще раз переночевали в поле. А утром Степан напоследок спустился на глубину, зачерпнул кристально чистой воды, которую все испробовали и оценили высшим баллом. Пришел и капитан с тремя бойцами, каждый захватил по два ведра.

Отец Николай бросил в колодец серебряный крестик и поблагодарил Бога за дарованную милость. А потом сел на коня и отбыл восвояси в Зельву.

Год назад в местной газете «Белостокский вестник» напечатали статью об отце Николае и назвали ее – «Рыцарь полесского православия».

Глава шестнадцатая. Сводка о настроениях личного состава

По ночам Голубцову снились кошмары. Из глубин подсознания выплывало все пережитое на германском фронте, в немецком плену, в Гражданскую войну, это переплеталось с тревожным настроением последних дней, и тогда нервы срывались…