Анна Герасимовна растормошила кричащего мужа.

– Костя, что случилось?!

Голубцов не сразу пришел в себя. Нашарил на прикроватной тумбочке стакан брусничного морса, жадно выпил.

– Паровоз…

– Какой паровоз?

– Да все время снится один и тот же сон. Паровоз надвигается, а я не могу убежать с рельс. Ноги не слушаются. Как в параличе. Еле шевелюсь, а он все быстрее и ближе…

– Давай валерьяночки накапаю! Это сердце!

– Это не сердце… Это наша жизнь, перекодированная во сне. Паровоз – это немецкий вермахт. А я – это моя армия. Не успеваю…

– Ты столько работаешь! Я тебя сутками не вижу!

– Мало. А главное поздно… Вчера опрашивал командиров батальонов в пятом корпусе. Молодые бойкие ребята, готовые хоть сейчас в бой, в атаку. Но никто из них не смог мне сказать, что такое «огневой вал». Даже ты, наверное, слышала. А они, которым сам Бог велел это знать, не знают. Один мне сказал, что «огневой вал» – это пал, который пускают навстречу степному пожару, чтобы тот потух!

– А я вот тоже не знаю, что такое «огневой вал»…

– Ну, ты же не комбат, тебе простительно. Огневой вал – это самая простая форма взаимодействия пехоты и артиллерии. Поднимается батальон в атаку, а впереди него, метров так на полтораста-двести рвутся снаряды полковых или дивизионных пушек. Они как бы ставят огневую завесу, прикрывают атакующих от огня из траншей. Пехота подходит поближе, огневой вал переносят метров на сто вглубь вражеской обороны, и так с рубежа на рубеж пока пехота не захватит позиции. Цепь бежит, прижимаясь, к этому валу, но при этом не попадает под осколки своих снарядов и не отстает от завесы, пока враг не очухался. Тут должна быть предельная согласованность, корректировщики должны работать. Это дается тренировками на учениях с боевой стрельбой. А они даже слов таких не слышали – «огневой вал». Я уж не говорю про двойной «огневой вал»!

Голубцов разошелся, разволновался и заходил по спальне в пижаме.

– У нас и на уровне полков, дивизий почти не отработано взаимодействие родов войск! Пехота сама по себе, артиллерия сама по себе, танки шпарят сами по себе. Я уж не говорю про авиацию!.. На прошлых учениях пошла пехота за танками да и отстала. Танки укатили вперед решать ближайшую задачу, а пехота на броню лезть опасается… Какое тут взаимодействие, когда танки без пехоты все как есть пожгут!

– Ложись, ложись, успокойся!

– Да не могу я, Анечка, успокоится. С меня же за все это безобразие спрос будет… Смотри, как у немцев. У них в каждом пехотном батальоне есть представитель люфтваффе, офицер наведения авиации. Как пехота наткнулась на жесткое сопротивление, сразу же вызывают по рации самолеты, и те обрабатывают сложный участок. А потом сразу танки идут, а уж за ними пехота…

– Костенька, милый! Когда-то ты по ночам говорил мне другие слова. А теперь только про танки да пехоту. На часы посмотри!

– Прости, милая! Дай-ка я тебя обниму.

И обнимал, и слышал в ответ жаркое женское дыхание, и подшучивал над женой:

– Ну, а такое взаимодействие родов войск тебе нравится?

– Нравится, милый, нравится…

Утром, как всегда, дивизионный комиссар Дубровский принес командарму «сводку высказываний» – о чем говорят в армии и в городе. Дубровский знал свое дело, знал настроение в войсках. Каждый день он готовил сводки высказываний на ту или иную тему:

«Настроение личного состава, включая младший, средний и старший начсостав, а также гражданских лиц определяется нарастанием негативного прогноза международных событий…

20 июня майор С.И. Портнов, командир стрелкового полка дивизии (полк дислоцировался в местечке Хорощ) обнаружил в почтовом яшике записку: „Пан полковник! Увезите семью в Россию. Скоро здесь будет война“.

Женам командиров в Белостоке, Волковыске и Гродно чуть ли не открыто говорят: „Подождите! Вот скоро начнется война – немцы вам покажут!“

Резко увеличилось число абортов, которые делают жены командиров, оправдывая себя тем, что скоро будет война…

Местное население в массовом порядке начало скупать в магазинах – благо отменили карточки – все, что может долго храниться: спички, сахар, соль, муку, крупы. Портные тянут с выдачей заказов, надеются, что скорая война их отменит и мануфактура останется у них на руках.

Зам. командира полка батальонный комиссар И.Я. Ракитин пошел в гарнизонную парикмахерскую и остригся „под ноль“. Удивленному клубному библиотекарю (зам. политрука Халилову) он откровенно посоветовал: „Подстригись – будет война. Немцы стриженых не убивают, а с чубом примут за политработника и будут издеваться“…»

За день до начала войны по дорогам были разбиты часовенки, изваяния Христа и Богоматери и пущен слух, что это сделали пьяные красноармейцы… Это в католической-то Польше! Это очень эффективная провокация для успешного завершения работы по формированию «пятой колонны» из набожных поляков.

Прибыв в Минск по делам, Голубцов побывал на приеме у генерала армии Павлова. Встреча запомнилась тем, что Павлов в его присутствии говорил с Москвой… По тому, как командующий округом стоял навытяжку и покрывался каплями холодного пота, можно было понять, что он говорит со Сталиным. Вождь, судя по всему, задавал колкие вопросы, и Павлов пытался смягчить наезды.

– Нет, товарищ Сталин, это неправда! Я только что вернулся с оборонительных рубежей. Никакого угрожающего сосредоточения немецких войск на границе нет… Так точно! Моя разведка работает хорошо. Я еще раз проверю, но считаю это просто провокацией. Хорошо, товарищ Сталин… Ясно. Есть! Понял!

Павлов острожно положил трубку. Тяжело вздохнул и промокнул лоб носовым платком.

– Не в духе Хозяин. Какая-то сволочь пытается ему доказать, что немцы сосредоточивают войска на нашей границе для нападения.

Глава с засекреченным номером

Сразу же после майских праздников полковник Смоляков получил срочный вызов в Москву. Вызывал не кто иной, как