больше волновала не судьба школы, а то, что ждёт теперь нас с сестрой. Довольно странно, но я почему-то на этот раз ждала встречи с отцом, хотя и опасалась, что вновь увижу его таким же равнодушным, как прежде. И слегка… странным, чтобы не сказать тронувшимся умом. Ну, насчёт того, какой я встречу нашу мачеху, у меня сомнений никаких не было. Трудно было лишь предсказать, какие козни она придумает нам со Скарлет. Ясно только, что это наверняка будет гадость по высшему разряду, в этом можно не сомневаться.

Наконец мы вышли через входные двери в холодный ветреный день, пропахший выхлопными газами от вереницы стоявших на подъездной дорожке к школе автомобилей. Девочки спускались с крыльца и выстраивались вдоль школьного фасада на хрусткой зимней траве, отчаянно хватаясь за свои шляпки, которые норовил сорвать с их голов разыгравшийся ветер.

Скарлет удалось разыскать в людском водовороте остальных Шепчущих и жестами подозвать их к нам. Мы сгрудились вместе, и Скарлет печально сказала:

– Возможно, это конец.

– Выше нос, – вклинилась Пенни.

– Помолчи, Пенни, и дай мне договорить, – резко оборвала её Скарлет. – Я сказала, возможно, это конец, но давайте будем надеяться, что Генри не найдёт того, что ищет, и не наткнётся на сейф. Но даже если наткнётся, два ключа от него находятся у Эбони… – Та кивнула. – Так что это, возможно, хотя бы задержит его.

Повисла пауза, а затем Ариадна жалобно всхлипнула:

– Я не хочу уезжать!

Я погладила её по спине.

То же самое сделала Скарлет, добавив:

– Через неделю мы вернёмся. И если Генри заявит, что собирается снести нашу школу, я в знак протеста прикую себя к входным дверям!

– А я думала, ты ненавидишь Руквуд, – сказала моей сестре Вайолет. – Ты всегда ругала эту школу на чём свет стоит.

– Ругала, – согласилась Скарлет. – Но Генри я ненавижу ещё сильней. Нашу школу этот гад только через мой труп получит.

Как раз в этот момент сквозь входные двери протиснулась знакомая ненавистная фигура. Генри. Он остановился на верхней ступени крыльца, громко прокашлялся, а затем безо всякой иронии в голосе произнёс:

– Доброе утро, девочки! Надеюсь, вы все заслужили этот небольшой отпуск.

– Бу-у-у! – негодующе загудела Скарлет, но я шикнула на неё.

Мне – да и всем остальным Шепчущим – было интересно услышать, что скажет этот мерзавец.

– Хочу заверить вас и ваших родителей, – продолжил Генри и описал рукой широкий полукруг, охватывая им не только нас, учениц, но и всех взрослых, стоявших возле тихо урчащих заведёнными моторами машин. Родители с интересом следили за Генри, придерживая платья и шляпы, которые трепал озорной ветер. – Нами проводится всего лишь плановая проверка школьного здания. Оно очень старое, и мы хотим понять, насколько безопасно в нём находиться. Повторяю, это простая проверка, и вам не о чем беспокоиться!

Даже под взглядами сотен глаз Генри оставался таким же спокойным и невозмутимым, как всегда. Не знаю, как родители, а мы, ученицы, не верили больше ни единому его слову. Что бы там ни говорил Генри, мы знали, что нашей школе угрожает смертельная опасность.

– Это здание требует ремонта, – продолжил Генри. – Мы стараемся ради вашего же блага, ради безопасности ваших дочерей. Я пока что не говорю, что школьное здание подлежит сносу…

– Да неужели? – ехидно хмыкнула стоявшая рядом со мной Скарлет. – Неужели ты не это хочешь сказать, Генри?

Генри, по счастью, находился достаточно далеко от нас и реплики моей сестры не расслышал.

– Но если вдруг окажется, что это так… – он развёл руками и улыбнулся. – Ну что мы с вами сможем тогда возразить? А пока что я обещаю делать всё, что в моих силах, чтобы спасти школу. Для всех вас. Для нас с вами.

И он вскинул руки над головой, сразу став похожим на какого-то пророка, посланного с небес, чтобы всех спасти.

В толпе снова недовольно загудели, зашикали. Одна девочка даже попыталась швырнуть в Генри бумажным шариком. Не добросила, к сожалению.

Родители, однако, были в основном на стороне Генри. Кое-кто из них даже принялся успокаивать, одёргивать своих дочерей.

– Он всё правильно говорит, – сказал у меня за спиной чей-то отец с окладистой бородой. – Здание действительно очень старое, его давно пора отремонтировать или даже снести.

– Да уж, лучше потерпеть сейчас, чем горевать потом, – поддержала его какая-то женщина в легкомысленной шляпе с цветочками.

– Благодарю вас всех, друзья мои! – Генри молитвенно сложил руки. – Очень скоро мы с вами вновь увидимся!

Даже издалека я рассмотрела, как нехорошо сверкнули при этом его глаза. Затем Генри пригладил волосы, развернулся и моментально исчез внутри школы.

– Ариадна, дорогая моя! – послышался мужской голос. – Эге-гей!

Вереница автомобилей медленно двинулась с места, и в открытом окне одного из них я увидела отца Ариадны. Он выскочил наружу и поспешил к нам.

– Утро доброе, Салли и Ирена, – сказал он нам со Скарлет, вежливо коснувшись пальцами полей своей шляпы. Запомнить наши имена он никак не мог, и мы давно уже смирились с этим. – Забавно получилось с вашими каникулами, да?

Ариадна внезапно обняла отца, тесно прижалась к его твидовому пиджаку.

– О, – заметно смутился мистер Флитуорт и спросил, ласково похлопывая Ариадну по спине: – Что случилось, моя дорогая? В чём дело, тыковка?

– Ни в чём, – отлепилась от него Ариадна и шмыгнула носом. – Уезжать отсюда не хочется, вот и всё.

Мистер Флитуорт удивлённо посмотрел на дочь, снял и протёр свои очки.

– Но вы расстаётесь всего на одну неделю, – мягко заметил он. – Ты же слышала того джентльмена? Он абсолютно прав, ваша безопасность превыше всего. Да я с самого начала говорил, что это опасная школа! До сих пор не понимаю, как тебе удалось уговорить нас с мамой, чтобы мы вернули тебя сюда. Если честно, я сильно сомневаюсь в том, что это здание отвечает требованиям техники безопасности. А уж ваши директора… Бог мой, эти ваши директора…

Продолжая говорить, он уже вёл Ариадну к своей машине. Ариадна беспомощно оглянулась на нас, и мы помахали ей, беззвучно пожелав одними губами счастливого пути.

Постепенно начали разъезжаться и остальные Шепчущие.

У меня упало сердце, когда я увидела приближающийся отцовский автомобиль. Вот чем оно всё заканчивается – возвращением домой, где нас с распростёртыми объятиями поджидает наша ведьма-мачеха.

По дороге домой отец продолжал вести себя очень странно. Он то задавал нам вопросы насчёт школы (что в принципе делал крайне редко), то надолго замолкал, вцепившись обеими руками в руль. Несколько раз он едва-едва сумел объехать препятствие – выбоину, выбежавшего под колёса кролика,