Айви больше грязи вывозить пришлось. Но потом вспомнила, что Эдит вроде бы ничего о наших непредвиденных каникулах не знала. А может, знала, но солгала – с неё станется.

А когда я принялась отчищать полочку, на которой стояли пряности, всё и началось.

Эта двухъярусная полочка, что висела на стене рядом с плитой, принадлежала когда-то нашей маме. На верхнем уровне стояли банки, в которых хранились всякие разные травы и пряности. Судя по всему, этими специями никто после смерти мамы никогда не пользовался. Внизу на полочке тоже стояло несколько банок с солью и перцем, вот ими-то время от времени пользовались. Я стала протирать эти банки, неловко задела тряпкой одну из них с надписью «Специи» на бумажной этикетке, и она, свалившись на пол, разлетелась на мелкие кусочки.

– Вот гадство! – с чувством сказала я. – Как думаешь, она это услышала?

Мы с Айви замерли, постояли немного, ожидая, что сейчас прибежит Эдит и начнётся…

Но никто не прибежал.

– Я приберу, – сказала Айви и пошла за совком и щёткой, чтобы смести осколки, а я наклонилась ближе и увидела, что разбившаяся банка была не пустой.

И хранились в ней не только какие-то травки. Среди осколков лежала маленькая бутылочка из чёрного стекла – она каким-то чудом сохранилась целой и невредимой. На бутылочке белела бумажная этикетка, но на ней ничего не было написано.

Присев на корточки, я осторожно выудила эту бутылочку из стекляшек и сухой травяной трухи, открутила металлическую крышечку и понюхала. Из бутылочки слабо пахло чем-то сладковатым, незнакомым. Прищурив один глаз, я заглянула внутрь. Бутылочка примерно наполовину была наполнена белым порошком – зернистым, похожим на мелко растолчённые таблетки.

– Айви… – позвала я.

Она присела рядом со мной, посмотрела на бутылочку и спросила:

– Что это?

– Не знаю, – прикусила я губу. – Но думаю, что это не приправы.

Айви побледнела и начала подметать хрустевшие под щёткой осколки стекла.

А я всё смотрела и смотрела на бутылочку – никак не могла оторваться – и вскоре заметила, что один уголок «слепой» белой этикетки слегка отклеился. Фальшивая наклейка? А что, интересно, она скрывает? Я принялась осторожно тянуть отклеившийся уголок, а затем одним движением оторвала всю наклейку и бросила её на пол.

Под «слепой» наклейкой обнаружилась ещё одна этикетка, которую, судя по виду, кто-то очень старательно, но безуспешно пытался отодрать. На остатках этой этикетки всё ещё можно было распознать изображённый красной тушью череп и надпись «Яд».

У меня перехватило дыхание, и я свободной рукой закрыла себе рот, чтобы не вскрикнуть.

Яд. У нашей мачехи был яд.

Что, интересно, она собиралась делать с этим ядом? И что уже успела сделала?

Осторожно, словно обезвреживая бомбу, я навинтила назад на бутылочку металлический колпачок, и положила эту смертельно опасную штуковину на стол.

К этому времени Айви уже замела все осколки в газету, чтобы выбросить в мусорное ведро, но бросила взгляд в мою сторону и сразу бросилась ко мне.

– Скарлет? Что случилось?

– Яд, – ответила я и указала дрожащей рукой на чёрную бутылочку.

– Что? Ты уверена? – Айви наклонилась ближе, и я заметила, каким испуганным стало её лицо, когда она увидела этикетку. Мне показалось, что я вижу своё собственное отражение в зеркале. Наверное, мы с сестрой были похожи сейчас на пару одинаковых бледных призраков. – Может… это для крыс?..

– Для каких крыс, Айви?! – покачала я головой. – Эта бутылочка была в банке со специями. И на ней специально заклеили этикетку!

– Она не могла… – испуганно прошептала Айви.

– Могла, – ответила я, чувствуя, как мой страх сменяется холодной яростью. – Она согласилась сделать вид, что я умерла, когда мисс Фокс заплатила ей за это. Даже мои фальшивые похороны организовала! А теперь хочет, чтобы они на самом деле состоялись!

– Думаешь, она нас с тобой убить собирается?

– Нисколько не удивлюсь, если это так, – буркнула я, стискивая кулаки.

Но тут меня вдруг осенило.

Отец!

Очень уж странно он вёл себя несколько месяцев. Сам не свой был. Я думала, его просто привело в такое смятение то, что ему стало известно о тайнах нашей мамы. Но сегодня… Сегодня отцу явно стало ещё хуже. Гораздо хуже. Он пару раз едва не разбил машину, пока мы сюда ехали, а сейчас неподвижно лежит с побелевшим лицом и в холодном поту наверху, в своей спальне.

Та же самая мысль, похоже, пришла в этот миг и в голову Айви.

– Не думаешь же ты?..

– Отец… – начала я.

– Уже… – закончила за меня сестра. – Она уже подсыпает это ему в еду!

Айви была права, я тоже была уверена, что так оно и есть. Наша мачеха не просто гадина, она настоящий монстр.

На секунду у меня появилось желание схватить чёрную бутылочку, шарахнуть её о стены так, чтобы только брызги полетели, но делать этого я не стала. Во-первых, бутылочка – это доказательство преступления Эдит, а во-вторых, очень уж не хотелось, чтобы мы с Айви этой сладковатой гадости нанюхались.

– Мы должны положить этому конец, причём немедленно! – нервно заходила по кухне Айви. – Вот только как нам это сделать?

А я всё смотрела на проклятую бутылочку, и в голове у меня постепенно начал складываться план.

– Мы положим её назад, – сказала я.

– Что? – резко затормозила Айви.

– Мы положим её назад, – повторила я. – Заменим разбитую банку точно такой же, только целой, и будем надеяться, что Эдит не заметит подмену.

– А дальше? – спросила сестра, беспомощно разведя руками и глядя на меня так, будто я подбиваю её к соучастию в убийстве нашего родного отца.

– А дальше… – сказала я, разжимая кулаки и чувствуя, как мой гнев перерождается в какое-то другое чувство, которое мне было сложно описать, – будем ловить эту ведьму с поличным.

Глава двадцать седьмая

Айви

Мы сделали всё так, как придумала Скарлет. Я нашла в шкафу точно такую же баночку, как та, что разбилась, вымыла её и сделала на ней новую этикетку.

– А доктора мы не позовём? – спросила я, занимаясь баночкой.

Теперь я начала всерьёз беспокоиться за отца. Да, зачастую он бывал равнодушен к нам с сестрой, был подкаблучником, но всё равно это же наш отец, и мне совершенно не хотелось, чтобы он умер.

– Если мы позовём доктора, Эдит сразу всё поймёт, – возразила сестра. – Давай сначала докажем её вину, а уж потом отцом займёмся.

Я подумала, что Скарлет, очевидно, права, но тревожиться за отца не перестала. Как он сейчас на