Услышав об этом, уничтожители тяжело вздохнули, переглянулись, но возражать не стали.

Попробовали бы они возразить! Кроме того, им надо было какое-то время на то, чтобы хорошо обдумать эту новость.

Минут через пять процесс обдумывания завершился. Теперь должна была последовать реакция.

Она не заставила себя ждать. Брюхо молча и решительно пнул уничтожителя по имени Кусака в живот и прибавил к удару еще несколько бранных слов, касающихся ума и сообразительности Кусаки.

Хорошо понимая, что за ответный удар можно нарваться на жестокую трепку, Кусака не нашел ничего лучшего, как пнуть, в свою очередь, уничтожителя по имени Зверюга. Тот истошно завизжал и, не раздумывая, наградил пинком своего соседа. Тот тоже не остался в долгу. Через некоторое время двигавшаяся по кругу эстафета толчков и пинков снова добралась до Брюха, и тот окончательно озверел…

Так они веселились и баловались, пока не закончились выпрошенные Лютиком для восстановления сил полчаса.

Когда время истекло, Смертоносец грозным окриком прервал разгоревшуюся было не на шутку потасовку и приказал уничтожителям готовиться к бою.

Потирая ушибы, те приготовились.

После этого Смертоносец подлетел к Лютику и спросил:

– Ну?

– Что – ну? – удивился он.

– Ты готов?

– Конечно.

– Тогда начинай.

– Сейчас! – покрутил мордочкой Лютик и, неуклюже опустившись пониже, неподвижно застыл в воздухе, то ли готовясь к какому-то действию, то ли снова впав в задумчивость.

– Как я его ненавижу! Мне буквально не терпится вцепиться ему в горло! – пробормотал Смертоносец и полетел к Скарпаногу, чтобы быть к нему поближе на случай, если понадобится исполнить какое-нибудь поручение.

– Он начнет действовать? – нетерпеливо спросил тот, когда его верный помощник оказался на достаточном для доверительного разговора расстоянии.

– Уже, уже действует, Ваше Тиранство, – вкрадчиво сказал Скарпаног и на всякий случай посмотрел вниз на неподвижно висевшего в воздухе железного поросенка.

Как он и рассчитывал, такое сообщение порадовало повелителя, и Скарпаног милостиво улыбнулся, если только ту жуткую гримасу, которую он скорчил, можно было считать улыбкой. По крайней мере, Смертоносец, хорошо разбиравшийся в мимике своего господина, понял ее так.

Между тем, наблюдатели защитников тоже заметили маневр Лютика и, видимо, доложили о нем, поскольку не прошло и минуты, как из станции вышел Оптимус-Крайн и посмотрел вверх. Лицо у него было угрюмое и озабоченное.

А Лютик вдруг резко замахал всеми четырьмя лапами, словно размешивая невидимый раствор, широко раскрыл пасть, и из нее вырвался странный звук, более всего напоминающий шипение змеи. После этого железный поросенок впал в обычное для него состояние задумчивости.

– Как, и это все? – спросил Скарпаног, не увидев никакого немедленного результата.

– Сейчас все узнаем, – залебезил тоже не на шутку обеспокоенный Смертоносец.

Резко рванув вниз, он подлетел к железному поросенку и спросил:

– Ну, и что ты сделал?

– А ты разве не видишь? – спросил его Лютик.

– Нет, не вижу. Как я могу что-то увидеть, если ничего не происходит? Учти, если это шутка, то не видать тебе золотых желудей, как своих ушей.

– Происходит, происходит, – безмятежным тоном заверил его Лютик. – Посмотри, вон Оптимус-Крайн забеспокоился. Он явно умнее тебя.

– Где?

Смертоносец посмотрел вниз и увидел, что предводитель защитников пристально смотрит куда-то в сторону. Лицо у него было еще более озабоченным.

Глянув туда, куда смотрел Оптимус-Крайн, Смертоносец увидел на горизонте появившееся неизвестно откуда облачко странного золотистого цвета. Оно прямо на глазах увеличивалось.

– Это?

– Угу.

– Да как оно может повредить защитникам?

– Может. Увидишь.

– Ну, если ты над нами издеваешься… Более того, если ты задумал какое-то предательство, то… то не видать тебе вышитой подушечки больше никогда.

Высказав эту угрозу, Смертоносец опрометью понесся к своему господину – докладывать. Тот уже начал проявлять признаки сильного нетерпения: поигрывал секирой и пробовал пальцем, не затупилось ли ее острие. Один раз он так небрежно ей махнул, что удар едва не пришелся Смертоносцу по голове. Жизнь помощнику Скарпанога спасла только его великолепная реакция. Вовремя увернувшись от остро наточенного лезвия, он почесал в затылке и подумал, что служить тиранам – занятие совсем не легкое и не безопасное.

Тем временем облако становилась все больше и больше. Теперь стало заметно, что оно потихоньку приближается к станции, подползает, словно дикий зверь, готовящийся к прыжку. Вот оно оказалось прямо над станцией… и остановилось, словно став на мертвый якорь.

К этому времени защитники уже укрылись под куполом. По приказу Оптимуса-Крайна они даже закрыли особыми крышками амбразуры на самом верху купола.

Увидев это, Лютик довольно фыркнул и пробормотал:

– Нет, положительно, эти ребята нравятся мне все больше и больше. По крайней мере, в наличии некоторой сообразительности им не откажешь. Особенно тому здоровому, главному у них, Оптимусу-Крайну.

Облако к этому времени приобрело просто угрожающие размеры и изменило свой цвет. Теперь оно было цвета червонного золота.

– А дальше? – нетерпеливо спросил подлетевший к нему Смертоносец. – Что дальше-то?

– Не мешай, – буркнул Лютик.

Снова закрыв глаза, он издал звук, в этот раз похожий на вой нападающего дикого кота.

И тут пошел дождь. Его струи хлестали по куполу станции, потоками стекали вниз и собирались в лужи, похожие на расплавленное золото.

– Как, и это все? – разочарованно спросил Смертоносец.

– Подожди, – на этот раз не на шутку разозлился Лютик.

И столько было в его тоне сарказма и неприязни, что Смертоносец отпрыгнул, как ошпаренный, бормоча про себя:

– Вот ведь… Какой важный! Занимается какой-то чепухой. А мне Скарпаног за это голову с плеч снимет. Вон он как только что размахивал своей секирой.

Дождь все шел и шел. Десять, двадцать минут, тридцать.

Приготовившиеся уже было к бою уничтожители, заскучали. Некоторое время они обдумывали, не стоит ли продолжить потасовку, но все же решили ограничиться словесной перебранкой.

– Клык, – начал ее, как всегда, Брюхо, – ты – помесь крокодила, шакала и гиены и последнее время смотришь на меня косо… Может быть, ты сомневаешься, что я могу пересчитать тебе все кости, как целые, так и те, что я уже тебе сломал?

– Что? – удивился Клык. – Ты мне сломал кости? Жалкий щенок! Да я еще в глубоком детстве, чтобы размяться перед обедом, бил морду парочке таких, как ты. А после обеда – так и вовсе десятку.