– Тогда их украл тот, с кем я еще не знакома.

– Вы хорошо знаете эту женщину.

– Неужели Петрушанская?

– Ну-ну, Петрушанская не имеет отношения к этому делу.

– Тогда кто?

– Вера Петровна Магит.

– Не может этого быть! – ахнула Лионелла.

– Я только что с ней говорил.

– Но это так не похоже на Веру Петровну, – заметила Лионелла и на всякий случай уточнила: – Вы в этом точно уверены?

– Она во всем призналась. Да и как было не признаться, ее отпечатки обнаружили не только снаружи, но и внутри сумки.

– Как неудобно…

– Неудобно должно быть Вере Петровне. Она вас обокрала, а не вы ее. – Митрошников деловито собрал со стола документы и, выравнивая стопку бумаг, постучал ею о стол. – Теперь мы с вами должны принять решение.

– Давайте, – согласилась Лионелла, однако, сообразив, что не поинтересовалась сутью вопроса, уточнила: – Какое?

– Будем привлекать к ответственности Веру Петровну Магит или вы заберете свое заявление?

В ответ Лионелла проронила:

– Но ведь она украла…

– Если вы решите привлечь Магит к ответственности, будем оформлять протокол явки с повинной. Если заберете заявление, Вера Петровна в моем присутствии вернет вам серьги и принесет личные извинения. К слову сказать, она едва не упала в обморок, узнав, сколько они стоят. Вы-то хоть знаете?

– Нет, – Лионелла покачала головой. – Муж не сказал.

– Взгляните, – следователь протянул ей ксерокопию чека.

Лионелла посмотрела на листок и удивленно присвистнула:

– Ого!

– Так сильно вас любит муж, – сказал Митрошников. – Теперь представьте, что было с престарелой сорокой-воровкой, когда она увидела эту сумму. Пришлось искать корвалол.

– Мне очень жаль, – заметила Лионелла.

– Ну, так что? Вы что-нибудь решили?

– Серьги купил муж, ему и решать.

– Ну-ну… – Склонив голову, Митрошников понимающе усмехнулся: – Завтра утром дайте ответ. Дольше ждать не смогу. Можете идти, больше вас не задерживаю.

– Я хотела бы вам кое-что сообщить, – сказала Лионелла.

– Про серьги?

– Нет, про Кропоткину.

– Ну, говорите. – Он, кажется, заинтересовался.

– Мне известно, кто шел с ней по сцене и с кем она говорила.

– Я не нашел, а вы нашли? – ехидно спросил следователь.

– Вы – против? – с вызовом спросила Лионелла.

– Я – за.

– Кропоткина говорила с костюмершей.

– Надеюсь, у нее есть имя собственное?

– Тамара. Фамилии я не знаю.

– Зачем же вы заставили меня искать среди актрис? – поинтересовался Митрошников. – Вы сказали, что Кропоткина шла через сцену с другой актрисой.

– Откуда мне было знать? Я предположила и, к сожалению, ошиблась.

– Надеюсь, вы еще не говорили с этой Тамарой?

– Кто бы мне запретил?

– Значит, говорили. – Митрошников хлопнул ладонью по столешнице туалетного столика: – Эх, Лионелла Павловна, Лионелла Павловна! Что ж вы поперек батьки в пекло-то лезете?

– Я не подумала, что мой вопрос навредит.

– О чем конкретно вы у нее спросили?

– Кто вызвал Кропоткину на подмену. Из их разговора было понятно, что они обе знали этого человека.

– И что ответила костюмерша?

– Сказала, что я не следователь и не должна лезть не в свое дело.

– Золотые слова! – воодушевленно сказал Митрошников. – Запишите их где-нибудь, но лучше запомните.

– Уже запомнила. – Она опустила голову.

– Значит, Тамара ничего вам не рассказала?

– Нет, ничего.

– Ну что ж… Ей нужен следователь, значит, он будет.

Немного помолчав, Лионелла спросила:

– Вы знаете, что Кропоткина и муж Веры Петровны были любовниками?

– Личная жизнь артистов меня не волнует, – ответил следователь, но все же поинтересовался: – Их связь прекратилась с ее смертью?

– Незадолго до этого.

– Из-за чего они разбежались?

– Магит увлекся Зорькиной.

– А почему вы об этом заговорили?

– Вера Петровна могла отомстить любовнице мужа.

– Минуточку… – остановил ее Митрошников. – Она украла ваши серьги. Но как это соотносится с убийством Кропоткиной?

– Никак. Всего лишь предположение. Вам не нужны версии?

– Следуя вашей логике, Вера Петровна скорее убила бы Зорькину. Вы так не думаете?

Не сразу сообразив, что ответить, Лионелла сказала первое, что пришло в голову:

– Возможно, с Зорькиной не представилось подходящего случая.

– Бред, – обрубил Митрошников. – Впредь попрошу не морочить мне голову подобными вздорами. Вам ясно?

– Ясно, – ответила Лионелла и с любезной полуулыбкой покинула гримуборную.

* * *

Вечером, лежа в постели, она говорила с мужем по телефону:

– Я решила сразу не отвечать, – в продолжение разговора проговорила она.

– И правильно сделала, – одобрил Лев Ефимович. – Всегда оставляй время на раздумья, даже если вопрос пустячный.

– Что будем делать?

– Хочешь знать мое мнение?

– Хочу.

– Спусти дело на тормозах.

– То есть как? Объясни.

– Забери свое заявление.

– Думаешь, так будет правильно?

– Ты же собираешься играть в этом театре?

– Да.

– Тебе придется контактировать с режиссером. А режиссер – муж этой воровки. Ответ очевиден: надо забрать заявление, чтобы обрести перспективу. Надеюсь, сам Магит по достоинству оценит твой благородный поступок. Серьги уже вернули?

– Пока нет.

– Надеюсь, их все же вернут. Сколько у вас времени?

– Мы с тобой в одном часовом поясе, – улыбнувшись его рассеянности, сказала Лионелла.

– Я пошутил, чтобы закончить разговор.

– Куда-то торопишься? – поинтересовалась она.

– Странно, что тебе пришла эта мысль.

Сообразив, что вторглась на его «территорию», Лионелла пожелала мужу спокойной ночи и отключилась.

Решение было найдено, и оно отвечало ее желаниям.

Немного поворочавшись в постели, Лионелла вскоре уснула.