На крыльце, словно в попытке догнать или что-то кинуть, тряпичной куклой валялся дворецкий. Мужчина слабо дышал, одна нога его, неловко вывернувшись, застряла в щели полуоткрытой входной двери. Бледная рука сжимала кусочек шнурка.

— Леви! — Хозяин, натянув на глаза очки, внимательно осмотрел старого слугу. — Что здесь произошло?

Он сунул руку за пазуху и, достав связку артефактов, нашел единственное, что могло сейчас помочь получить информацию.

Из своего металлического хранилища на ладонь вывалилась пилюля, чуть светящаяся тускло-красным цветом.

— Держись, Мозерс, старина! — Чуть поколебавшись, мужчина сунул капсулу в приоткрытый рот дворецкого и, заученным жестом проведя рукой по его гортани, одним импульсом активировал препарат. — Надеюсь, я не угроблю тебя этим, но нам больше некого спросить!

Глаза старика открылись, и он прохрипел, с трудом проталкивая слова вперемешку с рваными вздохами:

— Она пришла. Я знал, что придет, и ждал, чувствовал. Я нашел, что она хотела, но мне казалось это неправильным. Не хотел отдавать. — Он надсадно закашлялся, смотря пустыми глазами в небо.

— Кто «она», Леви? Как она выглядела?! — Франц еле сдерживался, чтобы не начать трясти и так полуживого мужчину. — Что ей было надо?

— Башмак, — прошептали сухие бескровные губы, — неправильно это. Вырвала, но цветы не давали выйти. Из нее что-то полилось, и все стало гибнуть.

Шепот затих, и Мозерс, содрогнувшись всем телом, скорчился. Изо рта полезли клочья пены, а по лицу и рукам стала расползаться сетка черных вен.

— Хтангова ведьма! — Франц не сомневался уже, что это была та самая, о которой предупреждала домовая. И больше всего он боялся того, что эта неуловимая тварь почему-то охотится за его дочерью, будто ему орденских фанатиков мало!

Взвалив слугу на плечо, господин сэн Хейль кинулся обратно к экипажу, с облегчением заметив, что дети и Подкопайло находятся под надежным присмотром сэн Рэна, а испорченную землю и растения как будто выскребли огромной лопатой.

Артефактор держал на вытянутых руках толстую граненую полусферу и сосредоточенно наблюдал, как, вращаясь над ней, сжимается все меньше и меньше воняющий гнилью шар из земли и растений. Как скорбящие родственники, над мерзким шаром висели мухи, жужжанием оплакивая пирушку.

— Присмотрю! — не отрывая глаз от работы, кивнул приятелю Карл. — До твоего прихода буду в доме! Артефактами обложу все, что только можно!

Огородник после очистки сада пришел в себя и, оплетя за хозяином калитку уж совсем чудовищными прутьями с сантиметровыми частыми шипами, обернулся привычным ежиком, но затем вдруг раздулся в размерах и стал похож на гигантский ушастый кактус с зубастой мордочкой и острыми когтями на длинных, как ветки, лапах.

Страхолюдина, подхватив под мышки взвизгнувших от неожиданности детей, кинулась к двери, обнюхала косяк и, сунув нос внутрь особняка, поставила Эльку и Поля на крыльцо. Впихнув ребят в дом и ощетинившись колючками, еже-кактус рявкнул артефактору что-то, по-видимому, благодарное и, зловеще оскалившись, потопал в сад — судя по всему, выращивать оборону.

Закончивший с гнилью сэн Рэн тоже зашел в особняк и совсем не ожидал, что подростки, вместо того чтобы ждать его у порога, успели куда-то уйти.

— Надеюсь, здесь все же безопасно. — На всякий случай активировав пару сюрпризов незваным гостям, если таковые заявятся, мужчина двинулся на поиски. — Вряд ли ставший вдруг жутким существом огородник спятил, чтобы запихивать детей в ловушку.

Ребятня, к удивлению господина сэн Рэна, нашлась в библиотеке. Его собственный сын недоверчиво крутил в руках какой-то старый ботинок, а худенькая дочка соседа тыкала ему под нос потрепанную тетрадку и доказывала, что что-то там написанное непременно обязано сработать еще раз!

— Но это уже другой ботинок, — тряс башмаком Поль, наморщив веснушчатый нос, — на него может вылезти все что угодно! Ты же говорила, как про это мадам Лукерья рассказывала.

— Так он же пара тому, и если они связаны, то можно из того в этот Лушеньку обратно переместить! — сердито настаивала девочка, кривя опухшее от слез лицо и стараясь опять не разреветься.

Мужчина, неслышно ступая по ковру, подошел к спорщикам и ловко вытащил из рук ойкнувших подростков предметы дискуссии.

Оглядел башмак и, сунув его под мышку, пробежал глазами написанное на развернутой странице, с недоумением разглядывая руны и схему пентаграммы.

— А не просветите ли вы взрослого и далеко не глупого человека, к тому же, не побоюсь признаться, не последнего в нашей стране артефактора, что все это значит и что вы тут затеваете?

Элька, пряча глаза, затеребила поясок на платье и, видимо в надежде убедить хотя бы отца рыжего скептика, начала рассказывать, как ритуалом из маминой студенческой тетради призвала к ним в мир домовую нечисть.

— А этот ботинок папин — пара тому, в который я Лушеньку призвала, — ткнула она пальцем в обувку под мышкой артефактора, — и если с ним попробовать сделать то же самое, то, может, удастся вернуть нашу домовую.

Сэн Рэн, оглядев спорщиков еще раз, подошел к креслу и, опустившись в него, положил на стоящий рядом журнальный столик тетрадь с ботинком. Сложив руки на груди, он откинулся на спинку и, чуть нахмурившись, серьезно произнес:

— В разных ритуалах я, конечно, не силен, поэтому буду исходить из общих принципов того, что мне известно о магии. Этот ботинок, — артефактор постучал пальцем по носку башмака, — в отличие от того сейчас совершенно обычный. Они уже изначально разные!

Поль только рот открыл, чтобы заявить, что он так и говорил упрямой девчонке, как отец жестом запретил ему высказываться и продолжил:

— Но опять же, исходя из теории Менска-Лихтица о создании парных артефактов для какой-либо цели, невозможно одновременно сделать два артефакта! Один всегда изготавливается первым! Поэтому я не исключаю, что, сотвори мы с этим башмаком то же, что и с первым, они могут стать взаимосвязанными.

Надежда, вспыхнувшая, как прожектор, в глазах Элии, заставила его на мгновение запнуться. Но господин сэн Рэн был честным человеком и никого не собирался обманывать.

— Элия, ты должна понимать, что этого может и не произойти. Или ботинок, став парным, обретет не те свойства, что были у первого. А может произойти и так, что он действительно опять притянет кого-то из того мира, причем, возможно, это будет совсем не добрая домовая. — Артефактор устало помял переносицу и, горько усмехнувшись, вспомнил, как связался со всем этим под нажимом фанатичного пекаря из-за луковых печенек. Кто же предполагал, во что все это может вылиться?

Поль, ковыряя носком ботинка ковер и задумчиво размышляя, смотрел в окно и, неожиданно встрепенувшись, предложил:

— А может, нам Подкопайло поможет? Он же должен что-то про духов-хранителей знать? Давайте его спросим!