А это еще что за заявление? Уж не собирается ли она обелить себя в происшествии с пожаром?

– Да, конечно, – ноэр-ран неожиданно улыбнулся. Ей. А мое сердце уколола иголка ревности.

Теперь я разозлилась на саму себя и на эмоции, которые продолжает вызвать во мне ноэр-ран. Я должна думать о его брате! И только о нем. А в данную секунду мне надо сосредоточиться на картине. Уверена, ноэр-гану передадут все наши рисунки. Ну а если и нет, сделаю это сама.

Итак, что нарисовать? Идея, пришедшая в следующий миг, даже немного напугала меня своей откровенностью и прямотой. Но что если это поможет? Намек, который можно расценить по-разному… Я могла и ошибаться, и эта затея вовсе не возымеет никакого эффекта, однако почему бы не попробовать?

Нет, я не собиралась рисовать ничего интимного. Только тату. Тату, которую я видела на плече мужчины, с которым провела свою первую ночью.

Змея в огне. Казалось, я помнила ее до мельчайших подробностей, поэтому повторить на бумаге не составляло никакого труда.

– Что это? – от тихого, но грозного голоса ноэр-рана, внезапно возникшего за моей спиной, я едва не выронила грифель.

Я не успела ничего произнести в ответ, как он сорвал мой рисунок с мольберта и скомкал его в ладони.

– Рисуйте что-нибудь другое, нира Рамина. А об этом забудьте.

Геральд выгнал слугу, захлопнул дверь своей спальни и только тогда решился снова развернуть смятый рисунок. Его родовая татуировка. Уникальная, которая наносится мужчинам семьи Мивальда в день совершеннолетия. У Санара это скорпион в огне, а у него – змея. Татуировку видели ограниченный круг лиц: семья и близкие слуги. И даже если кто-то мог рассказать Лизе о ней, в таких подробностях все равно невозможно было воспроизвести.

Но она видела ее, видела своими глазами… В ту ночь. Только рисовала не для него, а для Санара, уверенная, что та украшает плечо брата.

Геральд на миг зажмурился, пытаясь обуздать эмоции. Это она, теперь сомнений нет. Та самая, единственная, с кем ему пришлось завершить ритуал вместо брата. И нирина-ган не дочь Санара, а его… Его.

Все сходится? Нет, еще больше запутывается…

– Ноэр-ран, простите, – в комнату украдкой заглянул слуга. – Но только что принесли письмо от жреца Роуллена.

Геральд встрепенулся.

– Давай сюда.

Он с надеждой вскрыл конверт, и ожидание его не подвело: в письме Роуллен сообщал, что вернулся, и готов встретиться с Геральдом в любой момент.

– Седлайте лошадь, – приказал он слуге.

– Вы куда-то собираетесь, на ночь глядя, ноэр-ран? – уточнил робко слуга. – Один?

– Да, один. Дело срочное. Иди выполняй, – отрывисто произнес Геральд.

Он не мог ждать утра. Ему хотелось как можно быстрее увидеться с Роулленом. Тот жил в пяти-шести часах езды от столицы, значит, к рассвету Геральд будет на месте. Жрец все равно встает с первыми лучами солнца, а значит, столь ранний визит не удивит его.

Геральд даже ни с кем не успел попрощаться, сообщить, куда едет, но это мало его волновало. Формальности отошли на второй план. Сейчас нужно выяснить другое, разобраться, расставить все по своим местам. Во благо империи, брата и его самого.

За весь путь он сделал всего одну короткую остановку, чтобы не загнать в конец лошадь, и с первыми лучами солнца въехал в поселок, где на старости лет обосновался бывший верховный жрец Роуллен. Как Геральд и предполагал, Роуллен в этот час уже был на ногах: возился с цветником в своем маленьком саду. Его худощавую сутулую спину он увидел, как въехал во двор. Роуллен тоже заметил Геральда, обернулся и с улыбкой коротко поклонился:

– Ноэр-ран, приветствую вас в своем доме.

– Давайте оставим все титулы в стороне, Роуллен, у меня к вам приватный разговор, – ответил Геральд, спешиваясь.

– Вижу, дело и правду серьезное, – жрец перестал улыбаться. Затем кликнул мальчонку, который как раз выбежал из дома: – Отведи лошадь в стойло, поухаживай за ней после дальней дороги. И позови Маргену, пусть завтрак накроет. Мы пока поговорим.

Тот кивнул и мигом убежал, а Роуллен позвал Геральда в дом, в дальнюю комнату, где стоял лишь письменный стол, заваленный старыми свитками, и большой книжный шкаф. Маленькое окно смотрело на задний двор, по которому прохаживался одинокий гусь.

– Садись, в ногах правды нет, – произнес Роуллен, переходя на привычное для Геральда обращение на «ты», когда они находились в неформальной обстановке. Геральд знал жреца с детства, с самого рождения, вырос под его присмотром, поэтому их отношения можно было назвать почти родственными. И ему также было жаль, когда Роуллен решил уйти и передать свою место верховного жреца другому духовнику.

– Так что стряслось? Говори, не томи, – попросил Роуллен.

Геральд опустился в предложенное ранее кресло и тяжело вздохнул. Он так много хотел сказать, спросить, а сейчас не знал, с чего начать.

– Вы ведь сами видите, что происходит в империи, – наконец произнес он. – Наводнения, мор в одних провинциях, в других – засуха, которая, кажется, идет и на столицу. Никто не может понять, в чем дело, ведь нирина-ган… – Геральд, запнувшись, потер переносицу. – Она должна защитить от бедствий…

– Да, дела нехорошие творятся в империи, – согласился жрец, внимательно наблюдая за Геральдом. – Я сам задаюсь вопросом, в чем дело. В столице неспокойно?

– Нет, пока нет, возможно, только на уровне слухов…

– Ты подозреваешь, что что-то не так с нириной-ган? – вкрадчиво уточнил Роуллен.

– Теперь я знаю это наверняка, – выдохнул Геральд и поднял на жреца глаза. – Нирина-ган не дочь Санара, а моя.

Роуллен склонил голову набок и недоверчиво посмотрел на него.

– Продолжай, – поторопил потом. – Как такое могло произойти?

– Я сам не знаю. Не знаю! – Геральд провел рукой по лицу. – Гейт уверял, что на результат ритуала это не повлияет… Главное, его завершить.

По лицу Роуллена было видно, что он ничего не понимает, и Геральд стал объяснять подробнее:

– В ту ночь, когда проводили ритуал виетт… Он уже подходил к концу, осталась одна девушка, и Санару вдруг стало плохо. Точнее, он просто упал без сил, истощенный. Жрецы запаниковали, никто не знал, что делать. Ритуал необходимо было завершить, и тогда Гейт предложил это сделать мне – совокупиться с последней виеттой. Во-первых, мы близнецы, а значит, схожи не только по крови, но и огненной энергией, необходимой для завершения ритуала. Во-вторых, он убедил, что виетта, тем не менее, не сможет забеременеть от меня, поскольку я не ноэр-ган. Но если не завершить ритуал, неизвестно чем это может обернуться не только для империи, но и для Санара. И я согласился. Брат был без сознания, а когда очнулся, не помнил того, что не смог довести ритуал до конца. О том, что это сделал я, знает только Гейт. И до сегодняшнего дня это было нашей тайной.