— От кого защищаете невинные души? — не выдержала Кария.

— От тёмных межмировых варваров, — тихо произнёс джинн, оторвав взгляд от свитка. — Но как это возможно? Их армии были разбиты ещё века назад. Если ваши слова — правда, хотя это правда, свиток врать не будет, то почему тут нет полиментов, армии? Эта зараза должна быть уничтожена на корню.

— Со слов старосты, они жаловались, даже военная комиссия приезжала, но никого не обнаружила и уехала злая, выписав штраф за ложный вызов.

— Ваши военные не то, что воевать с ними, они даже не смогут узнать тёмных варваров, подсунь им их под нос на блюде, обложенных овощами. Нам, великанам, чужда и не любима магия, испокон веков доверяем только глазам и чутью, вон и ваш перевёртыш не даст соврать. Рассказать твоим боевым товарищам, как ты выглядишь от рождения? Не уверен, что они видели тебя воплоти… Или могу поведать, кто на самом деле ваша белокурая девица… — хохот великана, смотрящего прямо на меня, прервался громким визгом, исходящим от пещеры. — Мария, жена моя, что с тобой?

Гарл резко развернулся к пещере и с криком: «Людишки, оберегайте моего сына», — ринулся к отчаянно вырывающейся женщине.

— Но там же никого нет, от кого она отбивается? — недоумённо спросила я.

— Эх, вы, слепыши… тёмные варвары пожаловали. За люльку головой отвечаете — первый ребёнок в нашем роду за пятьдесят лет, решили отметить рождение, а тут вы, да ещё эти тёмные, будь они неладны, — великан снял со стола люльку, которая незаметно стояла посреди гор еды, и ринулся вслед за остальными вояками.

Завязалась кровавая бойня. Звенели мечи, летели банки с зельем, красные пятна появлялись в воздухе то тут, то там, выдавая присутствие варваров.

— Что ж, мы, братцы, в стороне останемся? — спросил медведь и с криком «помощь идёт» кинулся в самую гущу боевых действий.

Карика улыбнулась, посмотрела на Мартинику и произнесла:

— Сколько лет, сестрёнка, мы не отводили душу в хорошей драке, — и, обернувшись, красотка достала из своего немаленького воздушного арсенала меч.

— Фи, меч — прошлый век. Зацени — цепь из Воздушного мира, в неё закован крик самого дракона-громовержца! Да, ты права, Карика, заржавеем так без хорошего боя, вперёд моя любимая половинка, — и, погладив по голове зелёного фамильяра, бросилась в гущу событий.

Джинни повернулся ко мне, бережно передал спящего ребёнка и сказал:

— Констанция, пойми, не стоит тебе показывать силу ради десятка варваров, вдруг ненароком заденешь своих. Береги ребёнка, головой отвечаешь, первый малыш за пятьдесят лет, — смеясь, передразнил великана Джиниус и ринулся в бой вслед за огром, но обернувшись, прокричал: — Уноси ребёнка с поля боя, беги в деревню, там есть магическая связь. Вызывай академию, передай по оку, что всё вышло из-под контроля, и жди нас там, не возвращайся, мы справимся.

Эльф, стоя рядом со мной, лихо отправлял стрелы в невидимых тёмных, как только замечал красное пятно.

— Беги, Констанция, беги, спасай ребёнка, мы догоним, как только справимся с варварами, — Валентайн развернул меня в сторону леса, легонько подтолкнул в спину и отвернулся, принимая облик великана.

«Вот интересно, оборачиваясь великаном, он также становится без меры сильным и невосприимчивым к магии? Надо будет уточнить у Валентайна».

Я набирала скорость, бегом удаляясь от поляны к кромке леса.

«Телегу бы, тяжёлый малыш, а по виду и не скажешь, что столько весит. Ох, так это его скрытая сила так запечатана, — догадалась я. — Вот так всё и было, — вздохнула и погладила одеяло».

Я бежала по лесу, в ту сторону, где должна быть деревня, дорога петляла, словно её прокладывал пьяный огр. Через полчаса я устала и присела на ближайший пень. Малыш сморщился, и я поняла, что если он сейчас проснётся, то накормить его нечем.

. — Всё, хватит киснуть, нужно думать, как выходить из ситуации. Что мы имеем… Пространственная сумка! — заскочила в мою голову шальная мысль — Точно, как же я раньше не додумалась? Зря мы с джинном, что ли, так замечательно устроили сумочку, даже шкаф есть и вентиляция, чтобы ничего не испортилось. Камышинка, тебе очень серьёзное задание: я буду варить кисель из ягод и трав, нет у меня молока, положу малыша на полку, на мех львинозубого свистуна, ты сиди рядом с ним и ни в коем случае не оставляй его одного, чтобы не случилось!

Моя спутница громко сдилинькала и спряталась в сумку вместе с малышом.

Засунув голову в шкаф, извлекла маленький кирпичик с магическим розжигом, сухой концентрат киселя, свежие ягоды краснощёкой черешни, сбор от колик в животе, блестящий котелок, сложила всё в кучу на ближайшем пне, поправила сумку и пошла, собирать хворост.

— Кисель, киселёк, нями-нями-нями… Ох, не при народе будет сказано, — тихий смех и икота наводили на неутешительные мысли, — но, похоже, я перепутала рецепт и в потёмках что-то лишнее кинула в котелок. Младенцу не давать, однозначно, а миленькой богине налить ещё глоток. Нями-нями-нямиии…

Всё так же, по-детски посмеиваясь и икая, чуть ли не по пояс забралась в сумку, вытащила шкуру, расстелила на огромном пне и, чуть не подгибаясь под тяжестью, достала младенца.

— Сейчас тётушка Констанция что-нибудь придумает. Ик… Сейчас накормим. Ик-ик…

Я шарила в сумке, мысли путались, но подсознание, разгоняя веником туман, искало выход из ситуации.

— Да не суетись, богиня, кисель тоже подойдёт, вкусный, до умопомрачения. Буду требовать у матушки такой по выходным, пусть готовит, а то молоко уже в горло не лезет. Хотя втихушку, бывает, со стола стащу курицу, но разве это лакомство?! Так, баловство.

Я с криком от пробирающего до дрожи ужаса откинула сумку и села на землю.

— Кто тут? Покажись. Я буду защищаться, у меня оружие, — одной рукой шарила по пню в поисках ребёнка, а другой искала палку.

— Чего раскричалась? Распугаешь всех лягушек на болоте. Икры не будет, а она знаешь, какая вкусная.

Раздался звон пустого котелка судя по звуку, удаляющегося от места событий быстрыми кувырками.

— Эй, ты что наделал? Это единственный котелок в моём запаснике, — возмущение от потери пересилило страх, и я начала успокаиваться.

На свет костра вышел вытирающий рот… Ребёнок? Да нет… Не может быть, чтобы это он говорил, тут кто-то ещё есть. Но… младенец ведь ещё полчаса назад в пелёнках спал… Почему же он стоит на ногах, и ростом почти мне по пояс?

— Глаза-то прикрой, ненароком выкатятся, лягушки тут же приберут их на сувениры, — рассмеялся крепыш.

— Ты… ты… ты… — я махала рукой, ловя ртом воздух, боясь поверить в говорящего младенца. — Что я в кисель положила, мамочки мои?!

— Ну что, я? Ты как с того берега небытия. С рождения мы ходим и растём по часам, а вот говорить начал после твоего вкусного киселя. Рецептик подкинешь? Мамане передам, пусть готовит.