Кивнул, зная, что товарищ прав. Я повел себя непрофессионально, не узнав подробностей жизни Лакми, не потребовав от нее объяснений после той ночи, а потом и вовсе пропустил присутствие чужого в поселке. Конечно, он охотник и мастер прятаться на виду. Но это не оправдывает меня. Я позволил украсть мою девочку, привезти ее в этот мерзкий городок, откуда она сбежала однажды. Сама вырвалась, чтобы снова оказаться в аду.

— Почему ты не решился поставить ей метку? — волк запнулся, напоровшись на мой взгляд.

Знаю, я пугаю даже соратников и друзей. Вид у меня жутковатый. Только Лакми не боялась меня по умолчанию. С первого момента как увидела, демонстрировала уверенность в том, что я не причиню ей вреда. Моя пара. Раненая, но не сломленная. Ко всему прочему — княгиня. Это было совершенно лишним, учитывая, что я сам был всего лишь выродком из покинутого много лет назад клан.

— Не лезь к нему, — вмешался Лони. — Сам уже пожалел.

А я понял, что и впрямь сейчас понял, что зря не решился сделать это в ту самую ночь, когда девушка шептала мне глупости. Пусть затем она разозлилась бы, испугалась, возмутилась. Пережил бы. Вынес ее обвинения, чтобы потом не выпускать глупышку из своих загребущих лап. Ведь с самого первого раза я знал, кто она для меня. Она признала бы меня.

— Я хотел быть с ней честным, — произнес тихо, но был услышан. — Она имела право знать, с кем связалась прежде, чем стало поздно.

— А если б отказалась, ты бы отпустил?

Нахмурившись, я было кивнул, но замер. Понял, что не смог бы. Как почуял Лакми на той стоянке, так и пропал. И она тоже потеряла шанс на другую пару.

— Все мы ошибаемся, — инкуб толкнул меня в плечо. — Хватит хандрить.

— Однажды ты расскажешь… — начал я, но друг неожиданно хищно оскалился.

— Мне уже не помочь. А вот на твоей свадьбе погулять хочу…

— Фисташка! — воскликнул волк и мы заржали, заметив, как содрогнулся инкуб.

— Уроды, — беззлобно отозвался он и с видимым равнодушием уставился в зал, сквозь листья фикуса.

Вскоре вернулся один из наших соратников и плюхнулся на хлипкий для крепкого тела диванчик, двигая меня к краю. Тот жалобно скрипнул, но выдержал вес Меняющегося.

— Завтра планируется церемония соединения, — наклонившись к самому столу сообщил он. — Хозяину города понадобилось сделать из этого шоу неспроста.

— Что ты узнал?

— Он должен всем кому можно. Но больше всего занял у клана ведьм.

Сплюнули все. Коротко и синхронно. Ведьм в нашем мире не любили неспроста. Обращались за помощью, когда совсем туго приходилось, расплачивались сполна, желательно деньгами, а потом старались забыть о дне, когда пришлось рискнуть душой. Не важно насколько каждый из нас суеверен и силен. Связываться с мерзким родом решался только отчаявшийся. Наш лидер ни в счет. Он джинн и нашел свой огонь в взбалмошной ведьме Монетска. Пришлось признать, что Лана другая и смогла покорить нашу общину жестким характером и искренностью. А еще ее побаивались даже самые опасные из нас. Но исключение подтверждает правило. Нельзя связываться с кланом тварей, которые заберут у тебя не только деньги.

— Лакми стала наследницей клана, — это стало очевидным. — Но как? Будь она перворожденной, никто бы не отдал ее койотам.

— Твоя женщина не самая старшая из детей Кора, вот только этот мерзавец сводил всех своих сыновей в могилу, стоило им родиться. А к старости принялся за дочерей.

— Сумасшедший ублюдок.

— Тех, кого он продал тоже уже нет в живых. Погибли от рук муженьков.

— Таким образом он заручался поддержкой соседних кланов. В окрестностях хватает упырей.

— Они были… — слово далось с трудом, — ущербные?

— Других он оставлял у себя.

— Что случилось?

— Говорят, хотя это всего лишь слухи, что он создал целый гарем из своих же дочерей.

— Куда смотрели старейшины? — Лони скривился от омерзения. Несмотря на то, что он был искусным манипулятором, искренние эмоции скрывать не умел.

— Все покупается.

Мы замолчали. Каждый думал о своем. Уверен, что все присутствующие были бы не прочь свернуть твари шею. Другие живут по своим правилам, но есть общие каноны, нарушая которые любой может заслужить казнь.

— Дом сгорел ночью. Вместе со всеми домочадцами. Двери оказались закрыты снаружи, окна забраны решетками не выпустили никого.

— Дети?

— Только взрослые женщины и сам хозяин.

— Заказное убийство?

— Нанятые охотники не нашли следов.

Думаю, ни один из них и не искал, поняв, каким выродком оказался глава клана. У охотников были принципы. Это стоило признать и оценить.

— Значит, Лакми трофей, — я стиснул ложку, сминая ее будто фольгу. — Тод хочет получить ее титул.

— А потом…

— Не успеет, — я поднялся на ноги и направился к выходу. Мне стоило пройтись.

ЗАКАРИ

До леса я добрался за несколько минут. Учитывая количество чужаков в городе, никто не обратил внимания на одиночку, шагающего к чаще. Ноги несли меня дальше, пока шум города не остался далеко позади. Мне нужно было остаться наедине с собой, чтобы не наделать глупостей. Дипломатия — не мой конек. Я создан для битвы. Таким рожден и всегда думал, что и умру воином. Вот только встреча с Лакми изменила все. Теперь я знаю вкус счастья. Оно пахнет костром, вином и любовью. Обретя свою пару, я стал целым, перестал ненавидеть себя и почти поверил, что проклятье моего рода потеряло силу. А сейчас моя женщина в лапах безумного койота, который уже несколько месяцев как должен гнить в неглубокой могиле. Моя вина всегда останется при мне. Как и осознание, что я не могу прямо сейчас ворваться в его логово и вернуть свое. Она пострадает. Совершенно точно. Раз старейшины прибыли сюда, значит эта гребанная церемония одобрена Советом. А значит и действовать надо соответствующим способом. Официальным. Ненавижу политику.

Зверь вырвался наружу, разрывая кожу и вспарывая футболку. Измененными пальцами едва справился с ремнем и стащил джинсы, чтобы бросить их под ближайшее дерево.

Тело звенело от удовольствия. Кости раздались, мышцы натянулись и вздрогнули, обретя полную силу. Мощные лапы взрыли землю, я бросился вперед. Ветви цеплялись за мех, каждый звук отзывался в ушах настолько громким, что кровь бежала по венам быстрее. Адреналин омыл меня изнутри, чтобы вытравить горечь и оставить после себя бодрящее ощущение.

Мне всегда нравилось бегать. Зверю тоже. В отличии от обычных перевертышей я никогда не терялся в своей сущности. Мы были вместе, но каждая осознавала себя отдельной личностью. Только в момент оборота мы становились едиными.

Я бежал куда-то вглубь чащи, ведомый странным чутьем. Ветки цеплялись за мех, раздавленная трава обволакивала манящим ароматом. Временами надо мной вспархивала испуганная птица. Пару раз я заметил зайцев, петляющих по собственным тропам. Странно, что койоты, не заботящиеся о своем доме, не распугали дичь. Возможно, этот лес был для них священным. Вспомнил шатающихся горожан, отогнал эту мысль, как наивную. У этих неадекватов не может быть ничего святого. Они даже собственных женщин делят друг с другом. Уроды.