Оттуда доносились крики и стуки.

Вздохнув, Василиса уже было опять собралась присесть накорточки и заняться делом, как вдруг дверь в противоположном конце коридорараспахнулась, и на этаже появились рабочие со скатанными рулонами линолеума идеревянными ящиками с инструментами. Громко переговариваясь, они разложили своедобро на полу и начали с азартом отдирать плинтус. Василиса, которая сделалавид, что просто прохаживается по коридору, непроизвольно метнулась к томуместу, где были спрятаны бумаги. Потом силой воли заставила себя остановиться.Вдруг это не настоящие рабочие, а ребята из органов? И они незаметно дляпосторонних ищут бумаги Мочалко?

Василиса расстегнула замочек сумочки и одним легкимдвижением перевернула ее. Все, что было внутри, посыпалось на пол. Громко ахая,она принялась собирать свое добро с пола. Загородив спиной руки, поддела кусокплинтуса расческой и вытащила его вместе с гвоздем. Документы, призванныеспасти Мочалко, действительно лежали в углублении.

Спрятав их в сумочку, Василиса привела плинтус в порядок, быстрособрала остальные вещи и, поднявшись на ноги, нажала кнопку вызова лифта. Черезнекоторое время тот остановился, доставив в своем чреве целого и невредимогоСашу.

— Птыриков в порядке? — спросила Василиса безособой, впрочем, тревоги. Если Птырикову удалось дожить до его лет, то,вероятно, у него особо одаренный ангел-хранитель.

— Ну, — ответил Саша безо всякого выражения.

Теперь путь Василисы лежал в «Метеорит».

Путь Птырикова, кстати, тоже. Но тогда она об этом неподозревала. Никто, включая Таланского, не знал о том, что случилось в домеВасилисы этой ночью. Конечно, можно было предупредить заказчика по телефону ине выходить на работу, но Василиса посчитала, что будет лучше, если онапосмотрит сегодня в глаза каждому из подозреваемых лично.

Всю первую половину дня она ходила из кабинета в кабинет,заводила пространные разговоры и наблюдала. Однако ничто ее не насторожило и необеспокоило, хотя внутренне она была собранна и сосредоточенна. Ей казалось,что именно сейчас, в состоянии напряжения всех душевных сил, ее организмсработает как детектор лжи. Однако ожидания оказались напрасными. «Но кто-товедь подложил мне леску и записку, содранную у Конан Дойля? — думалаона. — И кто-то пробрался ночью в квартиру, чтобы убить меня».

Во время Василисиных походов по кабинетам телохранителькараулил двери, за которыми она на какое-то время исчезала. Василисапредупредила, чтобы на все вопросы он отвечал, будто направлен сюда дляпереговоров от рекламного агентства «Кардинал».

— Ну, — сказал Саша, выслушав инструкции.

Василиса вздохнула. Зря только распиналась. Если Сашу очем-нибудь спросят, он выдаст свое коронное «Ну», и любопытствующий сразуотстанет. «Интересно, а что сейчас поделывает Кудесников? — подумалаона. — Ведь не сидит же сложа руки? Может быть, позвонить ему?» Однако вовремя обеденного перерыва он позвонил сам.

— Ты поела? — спросил Арсений первым делом. —Хотя бы чаю попила?

— Не хочется, а что?

— Нужно поесть, — ласково увещевал ееАрсений. — А то у тебя не хватит сил ухаживать за сестрой, когда онаочнется.

Он так настаивал, что Василиса пообещала ему спуститься вкафе немедленно. Вероятно, это был перст судьбы. До сих пор бог миловал кафе откатастроф, которые устраивал повсюду, где бывал, Юра Птыриков. Но сегоднянаконец его способность приносить с собой хаос проявила себя в полном блеске.Каким образом Птыриков оказался по ту сторону прилавка, из-за которогонакрахмаленные юноши и девушки подавали порционные блюда, так и осталосьнеясным. Что он забыл среди кастрюль с кипятком и огромного количестваколюще-режущих предметов? Но что-то все же повлекло его туда, в запретную зону.Наверное, провидение.

Некие скрытые в Птырикове силы предельно напрягли трубу сгорячей водой, которая много лет исправно проводила воду на кухню. Теперь жетруба внезапно лопнула, и на пол мощной струей полился кипяток, брызжа назаметавшихся юношей и завизжавших девушек. Василиса в этот момент ставила наподнос вазочки с салатом. Телохранитель, находившийся от нее на некоторомрасстоянии, едва поднялась паника, бросился вперед. Однако провидение послалоему навстречу Птырикова. Высоко поднимая колени, чтобы кипяток не залил егосандалии, Птыриков несся, не разбирая дороги, и врезался в Сашу, словно камень,пущенный из пращи. Они оба повалились на пол, и их тут же накрыло набежавшейволной.

В тот момент, когда все только начиналось, Василиса кинулалюбопытный взгляд на Мусина, вяло протирающего чашки концом полотенца,висевшего через плечо. Как только раздались первые крики и стало ясно, чтосейчас начнется потоп, Мусин метнулся в сторону крайнего правого шкафчика, вкотором, как Василиса видела раньше, стояла посуда. "Интересно, —подумала она. — Он дернулся точно так же, как я, когда доставала бумагиМочалко. Видимо, у бармена там кое-что припрятано. Может быть, он складываеттуда чаевые?

Вряд ли. У него было такое лицо, как будто он может потерятьнечто невероятно важное. Интересно, что бы это могло быть?"

Она не успела проследить за дальнейшими передвижениямиМусина, потому что обезумевшая толпа понесла ее к выходу. Были и пострадавшие.Как позже выяснилось, с ожогами в больницу увезли зачинщика всего этогобезобразия Птырикова, молодую подавальщицу блюд, бармена Мусина и, как это ниприскорбно, телохранителя Василисы Сашу. Вместо того чтобы как можно скореепокинуть место катастрофы, Василиса вырвалась из толпы и бегом возвратиласьобратно. Подставляя под ноги пенопластовые коробки, она вошла в бурно мчащийсяпо полу поток и с ловкостью добралась до той самой полки, к которой так рвалсяиспугавшийся бармен. Если бы Василиса не была уверена в том, что он там что-топрячет, то никогда бы ничего не нашла, так искусно была спрятана эта важная дляМусина вещь.

Ей оказался ежедневник в мягкой обложке, который был засунутв стопку льняных салфеток. Недолго думая Василиса сунула его под мышку исделала ноги. Радуясь, что Шувалова нет на месте, она заперлась в приемной ивзволнованно вздохнула, прежде чем приступить к исследованию находки.«Возможно, там стихи или неприличные картинки», — подумала она. Однако тамне было ни того, ни другого. Ежедневник был густо исписан от начала и почти досамого конца. Последняя запись оказалась совсем свежей. Читая, Василиса затаиладыхание. "Она, безусловно, равнодушна ко мне.

Это раньше я был столь наивным, что покупался на их лесть,нежные взгляды и немые обещания.

Теперь же не верю ничему. Думаю, если она уволится, тозабудет меня сразу же. Как они все".

Василиса почувствовала, что в приемной становится жарко.Закрыла ежедневник и принялась обмахиваться им, пытаясь привести в порядокмысли. Неужели Мусин? Обаяшка Мусин, который привык к тому, что женщины теряютостатки разума, пытаясь обратить на себя его внимание. Она снова раскрылаежедневник и начала листать страницы в обратную сторону. Интересно, написано литут об убийствах? Она снова уткнулась в записи, вырвав из контекста бросившийсяв глаза абзац.