— Чего ты на него вылупилась? — злобно спросилнебритый тип, сидевший на соседней койке и мусоливший видавшую видыкнижку. — Тоже мне, нашла экспонат!

Только Василиса открыла рот, чтобы ответить, как в дверипоявилась голова Гены Сестракова.

— Тебя подвезти? — спросил он. — Я как разсобираюсь ехать. Тебе куда?

— К парку аттракционов. Знаешь, неподалеку от моегодома?

— Хорошо, поедем. Только заправимся по дороге.

Василиса распрощалась с Сашей и бодро выскочила за дверь. Довстречи с обоими шефами — старым и новым — оставалось еще много времени, но онане хотела ехать домой.

«Поужинаю в кафе возле парка, — решила она. — Апотом прокачусь на колесе обозрения». Теперь, когда она узнала, что Светланеничто не угрожает, организм заявил о своих потребностях в полный голос. Вжелудке заурчало. Примерно такие же звуки издавал Мерседес, когда ему что-то ненравилось. Гена, судя по всему, испытывал те же проблемы.

— Спать хочу. А еще есть хочу как волк, — сказалон, зевая. — Может, зайдем куда-нибудь перекусим?

Василиса была вовсе не против. Какая разница, где и с кемужинать? Пока Гена, закидывая в рот съестное, распинался о превратностяхсудьбы, она думала о двух предстоящих рандеву. Слава богу, сейчас лето. Вполовине одиннадцатого еще довольно светло и совсем не страшно. Тем более впарке, где полно народу. Хотя все равно странно, что Кудесников не захотелприйти к ней домой, а назначил встречу возле детских каруселей. Если бы онасвоими глазами не видела Мусина, лежавшего на больничной койке, то подумала бы,что Кудесников тоже вычислил маньяка и расставляет ему ловушку. Надеется, чтотот выдаст свой коронный номер с леской. "Впрочем, все это ерунда.Ситуация изменилась, так что вряд ли Арсений захочет придерживаться прежнегоплана. Наверняка у него есть на вооружении десятки способов пойматьпреступника, кроме как устраивать ему западню. Более того, если бы он вынашивалименно такой план, то предупредил бы ее. Не столь же он бессердечен, в конце-токонцов!

Издали парк был похож на живое существо.

В нем все шевелилось, двигалось, светилось, крутилось,разговаривало, пело и визжало. Василиса поблагодарила Гену, попрощалась с ним иотправилась покупать билет. На губах ее под действием праздничной атмосферырасцвела невольная улыбка. Но как только она миновала главную арку, так тут жепочувствовала подступающую панику. Дорожка, ведущая к карусели с танцующимилошадками, была пустынна. Только какой-то мальчишка промчался по ней нароликах, сделал петлю вокруг фонтана и возвратился назад, разбрызгивая вокругсебя мелкие камушки. Василиса бросилась назад к кассе и, растолкав очередь,крикнула прямо в ее черное нутро:

— А что, карусель с лошадками не работает?

— Сломалась, ремонтируется, — донесся изнутриголос женщины-невидимки, существование которой до сих пор подтверждалось толькобилетами да сдачей, выскакивавшими наружу.

Василиса принялась дико озираться по сторонам. К ееогромному облегчению, Сестраков еще не уехал. Он протирал тряпочкой переднеестекло машины, весело напевая: «Убили негра, ни за что ни про что».

— Геночка! — жалобно сказала Василиса, вошедшая запоследнее время в роль девочки-одуванчика. — Не мог бы ты потратить наменя еще немножко времени? У меня деловая встреча, а там, где ее назначили,весьма безлюдно. После вчерашнего так боязно! Проводи меня, а?

Сестраков расправил плечи, явно почувствовав себя раз в пятьсмелее и сильнее, чем был на самом деле. «Это он просто не в курсе, кого яопасаюсь, — злорадно подумала Василиса, глядя, каким петухом вышагиваетГена. — Если бы он узнал про маньяка с леской, увял бы, как листик салата,забытый на тарелке. Ему-то кажется, что человек, забравшийся ночью в дом, хотелобворовать мою квартиру».

Она не стала ничего ему рассказывать. Вместо этого взялаСестракова под руку и на секунду попыталась представила себе, что должна былачувствовать ее сестра в присутствии этого парня. Но ничего путного у нее невышло. Потому что самым приятным в нем Василиса считала запах дезодоранта. «Дауж, о вкусах не спорят, — вздохнула она про себя. — Светка, помнится,выражала восторг по поводу того, что он умеет шевелить ушами».

— Куда мы идем? — спросил Сестраков, слюбопытством озираясь по сторонам.

— Вон к той карусели. Видишь, за фонтаном?

— Но она же не работает! — резонно возразил тот.

— А я кататься не собираюсь. Я человека жду. Важнаявстреча. Не любовная.

— А-а! — с пониманием сказал Гена. — А я чтодолжен делать?

Василиса на секунду задумалась. Мочалко наверняка удивится,что она назначила ему свидание в пустынном месте. Увидев Гену, глядишь, ивообще не осмелится подойти. Поэтому лучше будет Гену спрятать. Так, чтобы самаона знала, что он неподалеку и начеку.

Но чтобы никто больше его не узрел.

— Геночка, не мог бы ты некоторое время посидеть вкустах? — невинно спросила она.

— Это вроде как в засаде?

— У меня коллега по работе очень нервный. Увидит тебя, подумает,что ты мой сердечный друг, не правильно поймешь его появление в такой час, ещеморду бить станешь…

Сестраков, слегка ошарашенный нарисованной перед нимкартиной, махнул рукой в сторону темных зарослей и сказал:

— Я буду там.

Василиса кивнула и поглядела на часы.

До появления Мочалко оставалось десять минут. Но, возможно,он придет раньше, чтобы осмотреться. На парк между тем упали сумерки, сведя всецвета к темно-зеленому и темно-серому. Белые зубы карусельных лошадок,задравших морды к небу, привлекали к себе внимание, ярко выделяясь на общемфоне. Василисе стало казаться, что они улыбаются — неприятно, какуродцы-щелкунчики.

Поежившись, она отошла от безжизненного аттракциона подальшеи, обхватив себя руками за плечи, стала прохаживаться взад-вперед по дорожкемимо деревянной будочки, где в былые дни студенты продавали билеты малышне,сгоравшей от желания поскакать верхом.

Если бы комар не сел ей на шею в тот момент, когда онаповернулась спиной к этой самой будочке, то ее молодая жизнь могла бы возмутительнымобразом завершиться в ближайшие минуты. Дверь будочки бесшумно отвориласьвнутрь, и из темноты появились руки, держащие леску. Одно неуловимое движение —и леска, мелькнув над головой Василисы, оказалась у нее на шее. Руки сделалирывок, и Василиса поняла, что ее душат. "Боже мой! — подумалаона. — Неужели я ошиблась?

И это вовсе не Мусин? Быть того не может! Но Мусин вбольнице!". Потом ей стало все равно, какую фамилию носит напавший на неечеловек. Ей хотелось только вырваться, спастись.

Собственно, от смерти ее спас маленький комар. Онаприхлопнула его как раз в тот трагический момент, когда леска натягивалась.