Василиса рассудила, что это будет самым лучшим выходом изположения. Не надо гоняться по Москве. Она отделается от Мочалко, а потомдождется на том же месте Кудесникова. Полчаса — вполне достаточный промежутокмежду свиданиями. Тем более Кудесникову глубоко плевать на Мочалко. И даже еслиони столкнутся нос к носу, ничего не случится.

Не будет же Арсений, в самом деле, стучать на ее бывшегошефа! И зачем ему это может понадобиться? Если только из гадства. Потому чтоникакой денежной премии за голову Мочалко никто не назначал.

Потом Василиса довольно быстро схоронила ежедневник Мусинамежду видеокассетами — он хорошо вписывался в ряд, потому что подходил поформату. Затем приняла ванну, наспех перекусила и отправилась в больницу.

В больнице происходило нечто из ряда вон выходящее. Передвходом стояли пожарные машины и бегали люди с буквами «МЧС» на одежде. Осколкистекол, на асфальте, запах дыма и всеобщее возбуждение поначалу испугалиВасилису, но потом она вспомнила, что не так давно сюда привезли Птырикова, иуспокоилась. Обычно стихийные бедствия, начатые с его подачи, обходились безжертв. Самого Птырикова она нашла неподалеку от справочного окошка. Он стоял всторонке, словно бы ему и дела не было до того, что вокруг все находится вдвижении. Одна рука у него болталась на перевязи, да щека была заклеенапластырем. Василиса тут же накинулась на него с расспросами. Но едва толькоуспела открыть рот, как человек в белом комбинезоне с висевшим под подбородкомреспиратором, стоявший метрах в десяти от них, рявкнул в мегафон:

— Девушка в красном! Вы находитесь в опасной зоне!Покиньте опасную зону!

Василиса глянула на него неодобрительно.

Он снова проорал свое предупреждение. Она егопроигнорировала.

— Какой-то дурак, — обиженно начал объяснятьПтыриков, — натравил на меня специалистов по изучению аномальных явлений.Они привезли с собой какой-то прибор…

— Ну? — спросила Василиса в духе своеготелохранителя.

— Ну.., ну… — промямлил Птыриков и безразличным голосомпояснил, глядя через окно куда-то за горизонт:

— Этот прибор со стрелочками… Его зашкалило. Онисначала обрадовались, но потом случилось короткое замыкание. Не по моей вине,прошу заметить! Прибор сгорел. Ну, заодно занялись занавески.

Потом еще старшая медсестра сломала пару ребер… И там что-тослучилось с реанимационным оборудованием. А, да что говорить!

— Ну? — опять спросила Василиса. — А теперьчто?

— Теперь они хотят забрать меня для опытов.

— Ты что, кролик? — возмутилась она. — Неможешь постоять за себя?

— Вообще-то документы уже оформили, — потупилсяПтыриков. — Мы даже было тронулись в путь. Но что-то случилось с машиной.

— Да?

— У нее отвалились задние колеса.

— Ага! И теперь ты ждешь, когда машину починят?

— Нет, они вызвали собственный транспорт. Соспециальной изоляцией и все такое.

— Юра, а ты не боишься ехать?

Птыриков безразлично пожал плечами.

«Впрочем, что это я? — подумала Василиса. — Это неон должен бояться, а те специалисты, которые рискнут остаться с ним один наодин в лаборатории».

— А ты что тут делаешь? — внезапно оживилсяПтыриков.

— Да вот, пришла проведать сестру. Но, если честно,медлю, потому что боюсь узнать плохие новости.

В этот момент со всех сторон на них начали надвигатьсяфигуры, похожие на космонавтов, — в пухлых белых костюмах с защитнымимасками на лице.

— Чего это они? — испугалась Василиса.

— Я считаюсь особо ценным экземпляром хомосапиенс, — горделиво ответствовал Птыриков. — Они за меня боятся. О,глянь, как стараются.

По мнению Василисы, они боялись вовсе не за Птырикова, а засебя.

— Что ж, Юра, счастливого тебе пути!

— А тебе — счастливо оставаться.

Подталкиваемый в спину шестами, подобно тигру, загоняемому вклетку, Птыриков прошествовал к автомобилю, стоявшему неподалеку от входа. Окнаего были затемнены и зарешечены. «Кошмарное дело! — подумалаВасилиса. — А мы работали с ним бок о бок целых два месяца как ни в чем небывало!»

Едва Василиса проводила глазами аномального Птырикова, как вхолле больницы появился раскрасневшийся Гена Сестраков. Белый халат развевалсяза его спиной, так быстро он бежал навстречу Василисе. По его веселым глазамона поняла, что новости хорошие.

— Можешь зайти к ней. Кризис миновал, она пришла всебя, и врачи обещают полное выздоровление. Пойдем.

— Господи! — Василиса упала Сестракову на грудь, апотом даже поцеловала его в щеку, громко чмокнув. В ответ Гена показал ей двакроличьих зуба.

Войдя в палату, Василиса постаралась держаться бодро.

— Выглядишь так, будто тебя только что побелили, —сказала она сестре, прилагая усилия, чтобы две слезинки, появившиеся в уголкахглаз, застряли там, а не покатились вниз, демонстрируя себя миру.

Светлана улыбнулась одними губами.

— Ни черта не помню, — с сожалением сказалаона. — Легла спать, а очнулась в больнице. Хорошенькое приключение!

— Ничего-ничего, все образуется. Самое страшное ужепозади.

Василиса долго держала сестру за руку, пока не пришли врачии не вкатили ей укол, сверяясь с графиком.

— Теперь она будет спать, а вы уходите, — заявилиони.

Василиса с Геной кивнули.

— Куда ты теперь? — спросил Гена.

— Сначала зайду проведаю своих коллег, а потомотправлюсь по делам.

— Ночевать сегодня где будешь? — В голосе Геныпрозвучало неподдельное беспокойство. Судя по всему, этой ночью он здоровоперенервничал.

— Даже не думала еще. Но это не вопрос.

Может, и дома останусь. Помоги мне найти нужнуюпалату, — попросила она.

Телохранитель Саша выглядел так, как будто на груди у негокалачиком свернулась вся скука мира. Он смотрел в потолок потухшим взором инемного оживился, только когда Василиса взяла его за руку. Маньяк Мусин спал,положив под щеку обе руки, сложенные ракушкой, его розовый рот был трогательноприоткрыт, а светлая челка закрывала половину лица. Трудно описать чувства,которые охватили Василису при взгляде на этого человека.

Сладкий ужас, смешанный с невероятной злостью. Однако всеперекрывала мстительность, поднимавшаяся из самой глубины ее существа.

«Ничего, недолго осталось этой гадине спать спокойно!» Возлегадины на тумбочке лежала накрахмаленная белая салфетка, на которой красоваласьмаленькая изящная ваза с букетом мелких, сладко пахнущих роз. Вероятно,какая-то из поклонниц бармена, пребывавшая в неведении относительно его хобби,успела водворить здесь знак своего восхищения. «Наверное, ему нужны все женщинымира! — подумала Василиса, хорошо усвоившая то, что почерпнула в дневникеМусина. — Он уверен, что каждая из них должна любить только его одного.Когда действительность вступает в противоречие с этими мыслями, Мусин убивает».