Краснохарев, похоже, раньше других понял, что я встал натвердую почву, могу поучать, как малых детей, до бесконечности. Всхрапнул,перебил без всяких церемоний:

– Простите, но как это все приложимо сейчас? К примеру,у меня нет денег на развитие отрасли, надо еще заплатить пенсии... уже тримесяца просрочили, а это такая сумма, что и не вышептать!

Я развел руками:

– Способов немало. Вы можете только задерживать изадерживать выплаты, вызывая справедливый гнев, но разве это путь политика? Этопуть растерянного человечка, случайно попавшего к рулю... к тому же попавшегоне благодаря уму, а по каким-то странным обстоятельствам. Но можно предложить идругие пути. К примеру, развернуть пропаганду достойного, даже героическогоухода стариков из жизни. Не поняли? Сейчас у нас каждый пятый – пенсионер.То-есть, четверо работающих, которые и так едва сводят концы с концами,содержат еще и пятого. Это страшная нагрузка даже для страны с крепкойэкономикой, а уж для нас... Но можно ввести в моду... средствами массмедия,разумеется, красивый и достойный уход из жизни стариков, которые уже чувствуют,что впадают в маразм, становятся обузой для близких, начинают гадить подсебя... Любой опрос показывает, что большинство пенсионеров страшится такогобудущего. Они хотели бы уйти из жизни вовремя, до того как сама жизнь станет нев радость, а в боль и тягость как для себя, так и для окружающих. Вы несогласны?.. Но здесь мы попали в тупик современного образа мышления, покоторому жизнь надо сохранять любой ценой, до последнего вздоха. Бороться закаждую секунду! Простите, но зачем? Понятно, когда боретесь за жизнь ребенкаили человека пожилого, но еще способного испытывать радости! Но бороться залишние минуты для умирающего от рака, других неизлечимых болезней... Даже простоот старости, ибо редко кто умирает в ясном сознании. Звучит это чудовищно, нотолько для человека, живущего в сегодняшнем дне и сегодняшним днем. Ктопостарше, тому напомню, что подобное у нас уже было. Совсем недавно. ПослеВеликой Отечественной одна за одной выходили книги, где проповедовалась смертьна бегу, на вздохе, где твердилось, что ни один достойный мужчина не умирает впостели... Вспомнили?.. Ну, а в современных условиях надо, конечно, сперваразвернуть мощную кампанию в массмедия. Создать моду на красивый уход изжизни... моде везде подчиняемся охотнее, чем правительству... за госсчеторганизовывать таким людям похороны. Даже выплатить им единоразово сумму напрощальный банкет... или же могут оставить эти деньги внукам. Все равнообойдется дешевле, чем выплачивать пенсию много лет, лечить, содержать врачей ибольницы!

Слушали враждебно и недоверчиво. Коган сказал с отвращением:

– Это дало бы огромный экономический эффект, согласен.Но это чудовищно!

Я ответил внешне хладнокровно, хотя внутри меня все сжалось:

– Верно. Чудовищно... с позиции сегодняшнего дня. Нодля наших отцов и дедов многое из того, что делается в мире сейчас, ещечудовищнее! В их время было правилом не давать даже поцелуя до замужества, асейчас технику секса преподают в школах, раньше обесчещенные женщины бросалисьпод поезд или топились, а сейчас даже после изнасилования современная школьницалишь наморщит носик: пыталась расслабиться и получить удовольствие, но что-тоне получилось!.. Кто из наших отцов мог предвидеть, что их дочери будут мечтатьо карьере проституток, гомосеки из-под уголовной статьи перейдут в равноправныечлены общества, к которым надо относиться с уважением?.. Я только хочунапомнить, что мораль, на которую ссылаетесь как на нечто незыблемое и вечное –меняется! Но меняется не сама по себе! Ее меняют умело и целенаправленно. А выкто: люди, которые стремятся подольше удержаться у власти, умело лавируя междутакими же простейшими, или же сильные и бесцеремонные, кто все-таки решитсяповести... а если надо, то и потащить страну к вершине?

Они переглядывались, неспокойно двигались. Краснохаревпроворчал с неудовольствием в голосе:

– Может быть мы и такие... но как-то не принято вслух отаком... Все-таки мир, в котором живем...

– Но от нас зависит, – сказал я, – изменить,как считаем правильным или же... изменят другие. Дело не в честолюбии, а в том,что те, другие, могут находиться по другую сторону баррикады. Например, в НАТО.Что делать, любые изменения вызывают крик и возмущение. Но поколению, котороеродилось уже в новом мире, он кажется естественным. Разве не железом и кровьюпришло православие на Русь, залив кровью весь Киев, истребляя волхвов, сжигаяхрамы и капища, убивая всех, кто держался за старую русскую веру, не хотелменять русские имена на иностранные? Но разве теперь это не исконно русская,как утверждают неграмотные, вера?

Переглядывались и даже ежились, словно в кабинете гулялхолодный ветер, а с потолка сыпался мелкий злой снег. Воздух казался ледяным.

Я тоже чувствовал себя так, словно стоял на вершине горы подпронизывающим ветром. Любой неосторожный шаг...

Кречет слушал внимательно, в запавших глазах поблескивализлые огоньки. Сказал нетерпеливо:

– Хорошая преамбула. А теперь давайте поближе к грешнойземле. Надеюсь, Виктор Александрович показал, что в наших руках в самом делевласти и силы больше, чем чувствуем. И можем не просто чуть-чуть лавировать, нои круто менять курс... Но меня сейчас беспокоит это чертово НАТО. Только оченьнаивные могут думать, что США вели борьбу с нами лишь потому, что им ненравится коммунистический режим. Мол, нарушаются права. Да плевать им на нашиправа! Это лишь удобный предлог, чтобы выглядеть хорошими на фоне нищающегоСССР, а теперь на фоне растерянной России. Что можно сделать вот сейчас,немедля?

Все молчали, государственные деятели никогда не брякнутничего, не прокрутив в мозгу несколько раз, а Яузов кивнул в мою сторону:

– Виктор Александрович призывал нас быть смелыми врешениях. Пусть предложит что-нибудь конкретное.

Холодный ветер усилился, а вершинка горы под ногамивыглядела слишком острой, стоять приходилось почти на одной ноге. Однонеосторожное слово...

– Решение всегда там, – сказал я, – где егоменьше всего ищут. Это золотое правило изобретателя, автор его – Генрих Альтов,применимо и здесь. У нас издавна был девиз: за веру, царя и Отечество. Верастояла на первом месте. Сейчас мы знаем православие как наименее жизнеспособнуюиз религий, но именно оно царит в России... Конечно же, лучшей из религий, разуж таково веление времени... был бы ислам. Но, конечно же, ислам в нашейдремучей стране не пройдет. Неважно, что по всем показателям ислам выше и чищехристианства, особенно православной ветви! Даже интеллигентный человеквоскликнет с отвращением: как, взять веру этих чернозадых дикарей, что торгуюту нас на рынке апельсинами? Которые как звери стараются ухватить наших жен идочерей? Да ни за что!

Краснохарев поморщился:

– Взять веру этих чернозадых дикарей? Которые торгуют унас на рынке апельсинами? Да ни за что!