В начале января 1941 г. ситуация вновь ухудшилась[442]. Насилие стало повсеместным, и никто не чувствовал себя в безопасности. На всех главных дорогах, по словам Константина Михэеску, владельца фирмы по ремонту автомобилей и друга И. Худицэ, легионеры останавливали транспорт, обыскивали и грабили проезжающих[443]. Циркулировали самые невероятные панические слухи. В Крайове, например, поговаривали, что легионеры планируют отравить воду в городе, чтобы уничтожить всех жителей[444].

Согласно официальным данным, до 21 января 1941 г., когда начался легионерский мятеж, по всей стране 450 человек подверглись «истязаниям», 323 человека были незаконно задержаны, 9 убито, в 88 жилищ легионеры ворвались силой[445]. Эти цифры были неполны и намеренно скрывали одержимость Железной гвардии «чужаками», и в первую очередь евреями. Железногвардейцы были первыми, кто начал политику «румынизации», имевшую целью лишение всех нерумын, и в первую очередь евреев, их предприятий и другой собственности, а также вытеснение их из всех сфер экономической деятельности и замену их этническими румынами. Во времена Национального легионерского государства эта политика осуществлялась теми же легионерами, зачастую с применением насилия и пренебрежением к закону.

Согласно чрезвычайному указу № 3361 от 4 октября 1940 г. Министерство экономики получило право «каждый раз, когда возникнет необходимость, назначать, без объяснения причин, при каждом предприятии комиссара по румынизации»[446]. Удивительно, что чрезвычайный указ не уточнял роль и полномочия комиссара, за исключением требования обеспечить, чтобы все держатели акций на предъявителя этой фирмы трансформировали их в номинальные акции и зарегистрировали их в соответствующих органах; после регистрации любая сделка с этими акциями могла производиться лишь при наличии разрешения комиссара по румынизации. Но чрезвычайный указ ничего не говорил о том, на основании каких критериев комиссар по румынизации должен были выдавать эти разрешения или отказывать в их выдаче. Статья 7 устанавливала, что такие же требования по регистрации акций распространялись и на предприятия, владельцами которых были этнические венгры, куда «контрольные инспекторы уже были или еще будут назначены».

Архивные документы помогают нам понять загадочную логику этого чрезвычайного указа. В меморандуме, направленном министру национальной экономики (написанном, вероятно, осенью 1940 г.), предлагалось в качестве ответных репрессивных мер за преследование этнических румын севера Трансильвании ввести строгий контроль на предприятиях румын мадьярского этнического происхождения. В этом плане должны были быть назначены «контрольные инспекторы». В меморандуме указывалось, что таких предприятий в Румынии около шести тысяч, и 97 % из них находилось в Трансильвании[447]. Автор предлагал назначить на эти должности беженцев с уступленных территорий, в основном так называемых «интеллектуалов», т. е. бывших государственных служащих и преподавателей, адвокатов и священников[448].

Эта последняя рекомендация была узаконена чрезвычайным указом № 3280 от 28 сентября 1940 г., который был, однако, применен к предприятиям, владельцами которых были не только этнические венгры, но также евреи и лица других национальностей, кроме румынской, включая граждан иностранных государств[449].

Поскольку указы не разъясняли, чем именно должны были заниматься «контрольные инспекторы» и «комиссары по румынизации», и поскольку многие из них, если не большинство, были легионерами или пламенными националистами, они часто старались ускорить «румынизацию» любыми доступными им способами[450]. Некоторые из них просто наживались за счет предприятий, которые они должны были «контролировать» или «румынизировать». Как жаловался, например, в марте 1941 г. директор одной из текстильных фабрик, на которую был назначен «контрольный инспектор», этот последний, по имени Еуджен Бырсан, был легионером. «[П]ри своем назначении на должность он немедленно потребовал увольнения всех 104 сотрудников-евреев» (из общего числа 986 работников), хотя директор, который сам был, по его собственным словам, «важным националистом», настаивал, чтобы увольнения проводились постепенно, «чтобы производство не страдало». Вопреки мнению директора, Е. Бырсан самовольно уволил 66 сотрудников, большинство из которых были евреи, а остальные – чехи и немцы (неясно, были ли это румынские граждане или нет). Когда директор запротестовал, его вызвали в местный полицейский участок (контролируемый, вероятно, легионерами), где его допрашивали четыре часа. Хотя руководство фирмы продолжало настаивать, что среди беженцев из северной Трансильвании не было лиц, которых можно было бы устроить на работу хотя бы даже в качестве неквалифицированных рабочих, Е. Бырсан добился назначения его друзей из числа беженцев и назначения им «не издевательски низкого» жалования. После легионерского путча (о нем см. ниже) Е. Бырсан скрылся вместе с ключом от сейфа, в котором хранились средства предприятия[451].

Комиссары стали настолько одиозными, что их должность была упразднена И. Антонеску 14 января 1941 г.; контролеры продержались чуть дольше, и их должность была отменена 1 июня 1941 г.[452] Так как Министерство внутренних дел находилось в руках легионерского генерала К. Петровическу, и все префекты также были легионерами, неудивительно, что государственная полиция сотрудничала с легионерами при совершении злоупотреблений, вместо того чтобы препятствовать им[453].

По всей стране легионеры похищали и лишали свободы владельцев предприятий нерумынского этнического происхождения, в первую очередь евреев, с помощью угроз и пыток заставляя их подписывать фальшивые документы о «продаже» их имущества по смехотворно низким ценам лицам румынского этнического происхождения, зачастую также легионерам, или легионерскому движению в целом, или же близким к нему организациям. В городе Фэгэраш, например, члены местной легионерской организации обязали всех местных коммерсантов-евреев, после того как избили их, «передать» свой бизнес легионерскому движению и заставили подписать незаполненные бланки на передачу[454]. Поскольку в числе жертв легионеров оказались и иностранные граждане, проживавшие на румынской территории, посольства Аргентины, Бразилии, Великобритании, Франции, Греции, Советского Союза, Соединенных Штатов и Турции заявили протесты, когда их граждане пострадали от подобного обращения[455].

Все имеющиеся свидетельства указывают на то, что евреи были главной целью легионерского террора. Например, согласно данным Апелляционной палаты Констанцы (под юрисдикцию которой подпадала вся северная Добруджа), собранным вскоре после подавления легионерского путча, уездные трибуналы получили жалобы на 61 случай насилия в отношении некоторых лиц, нанесения материального ущерба, незаконного присвоения, насильственной продажи, конфискации и незаконного захвата имущества легионерами. Из этого списка 39 случаев касались евреев (63,9 % от общего числа), остальные пострадавшие были христианами различного этнического происхождения[456]. Надо отметить, что, согласно переписи 1930 г., евреи составляли лишь 0,7 % всего населения северной части Добруджи, т. е. значительно меньше, чем в среднем по стране (4 %)[457]. Таким образом, возможно, в провинциях с большим удельным весом еврейского населения, как, например, в Молдове, число евреев среди жертв легионеров было еще выше. Следом за евреями среди жертв легионерского насилия шли этнические греки. Причиной здесь было