едва ли мог усомниться в правдивости появившихся воспоминаний. Квик даже довольно точно нарисовал сарай, где спрятал тело, — и это несмотря на то, что на месте преступления он должен был провести не более минуты — причём в полной темноте. Тем примечательнее казался его рассказ полугодичной давности, согласно которому тело Томаса Блумгрена бросили под прогнившей лестницей где-то в лесу. Тогда он, кстати, утверждал, что задушил мальчика, а теперь говорил, что лишь закрыл ему рот и нос — а, к слову, удушение и было названо официальной причиной смерти.

Каким-то образом новая версия произошедшего оказалась привлекательнее старой, и следователь закрыл глаза на существовавшие между двумя историями противоречия.

Даже такой закоренелый скептик, как Лейф Г. В. Перссон, начал колебаться, прочитав рассказ Квика об убийстве Томаса Блумгрена. По словам Квика, кровь жертвы потекла по его правой руке, и он подлез под майку мальчика и потрогал его грудь. Следователям действительно удалось обнаружить отпечаток окровавленной руки, будто преступник хотел убедиться, что сердце его жертвы и впрямь перестало биться. Лейфу Г. В. Перссону ничего не оставалось, как сказать: «Да уж, гиблое дело».

Вскоре Йоран Франссон позволил Томасу Квику ещё раз покинуть клинику, и во вторник 19 октября Квик снова отправился в Стокгольм. На следующий день допрос об убийстве в Векшё возобновился, и Стуре в очередной раз смог правильно ответить на все вопросы следователя.

22 октября Чель Перссон пишет в медицинском журнале о невероятном прорыве:

«Эти глубокие погружения пациента в собственное подсознание оказались столь полезны, что все воспоминания о ходе событий удалось восстановить. Получилось узнать мысли пациента в тот момент, его ощущения, включая запахи, его реплики и реплики окружающих и так далее».

Чель Перссон был убеждён: его психотерапевтические методы помогли восстановить вымещенные из памяти Квика образы убийства Томаса Блумгрена. Он сожалел, что «материал, связанный с убийством Юхана Асплунда, ещё только предстоит извлечь из подсознания, поскольку слишком много деталей происшествия по-прежнему болезненны для пациента, и он в данный момент не способен справиться с теми сильными чувствами, что одолевают его, — особенно связанными с агрессией».

То, что Томас знал о деле Томаса Блумгрена, расценивалось как столь крупный прорыв в расследовании, что Кристер ван дер Кваст уже не сомневался: теперь можно говорить о первом почти доказанном убийстве, которое совершил Квик. Это в свою очередь усиливало подозрения в отношении его причастности к убийству Юхана, считал прокурор.

Тем не менее ограничение свободы подозреваемого в двойном убийстве по-прежнему не обсуждалось. Несмотря на то, что Квик проходил психиатрическое лечение, в ходе которого сознался в двух убийствах, и прокурор, и врачи считали возможным ненадолго выпускать его из больницы и позволять ему самостоятельно ездить в другие города.

Алиби Стуре

Когда мы с Йенни Кюттим пролистываем старые газеты, в которых упоминается убийство Томаса Блумгрена, то обнаруживаем: в них можно найти абсолютно всё, о чём говорил Квик. Мне Стуре рассказывает, что ему особенно запомнилась фотография Векшё, сделанная с воздуха. На этом фото были отмечены как дом Томаса Блумгрена, так и путь из Народного парка к сараю. Эту фотографию нам удалось найти в газете «Афтонбладет» от 19 мая 1964 года. Заголовок журналисты подобрали довольно броский: «ДОРОГА СМЕРТИ».

Полицейскому из Векшё Свену Линдгрену уже восемьдесят пять, но память его безупречна, и он подробно рассказывает об убийстве Томаса Блумгрена, совершённом целых сорок четыре года назад. Линдгрен работал над этим делом до тех пор, пока его в 1989 году не закрыли за истечением срока давности.

— Я знаю, что Томас Квик невиновен в совершении этого преступления, — говорит мне по телефону пожилой полицейский.

Его голос слаб, а слышит он так плохо, что мне приходится выкрикивать каждое слово.

Свен Линдгрен уверен в невиновности Квика, поскольку знает, кто истинный преступник. Во всяком случае, так он говорит. Он советует пообщаться с его бывшим коллегой, комиссаром полиции Рагнвальдом Блумквистом, который сможет поведать значительно больше. И вот я уже мчусь в Смоланд.

Блумквист принимает меня на аккуратной вилле 60‐х годов. Он также отрицает причастность Томаса Квика к преступлению:

— Нам удалось полностью восстановить события того вечера, начиная с момента, когда Томас Блумгрен вышел из дома, и до той минуты, когда он покинул Народный парк. В парке он постоянно с кем-то встречается и разговаривает. В этом рассказе просто-напросто нет места незнакомцу. Одним из главных доказательств невиновности Квика можно считать «очень надёжного свидетеля» — женщину, сидевшую в своей машине, когда парк закрылся. Она видела, как в половине двенадцатого мальчик вышел из парка в обществе мужчины примерно сорока лет. Они направились в сторону леса, где этого незнакомца уже видели ранее.

Квик же утверждал, что покинул парк вместе с Томасом Блумгреном. Блумквист считал такое невозможным.

Именно это Свен Линдгрен рассказал журналистам, когда впервые услышал о признаниях Квика. Об этом было написано в «Дала-Демократен» от 3 ноября 1993 года:

— Если бы речь шла о постороннем человеке, он бы обязательно стал фигурантом дела. Я ему не верю.

По словам Рагнвальда Блумквиста, полиции в конце концов удалось идентифицировать «человека в кустах». Он был взят под арест в начале января 1971 года. «Очень надёжный свидетель» показал: этот мужчина выглядел точно так же, как и человек, с которым Томас Блумгрен покинул парк. Подозреваемый довольно долго находился под стражей, пока его адвокат не обжаловал задержание и Апелляционный суд Гёталанда не отпустил его на свободу. Правда, решение было принято с очень небольшим перевесом: три голоса против двух. Комиссары полиции в Векшё не стали оспаривать решение суда, хотя чисто технически, с их точки зрения, дело было раскрыто.

Когда я читаю статьи 1964 года, мне становится очевидно: сведения о ходе расследования убийства Томаса Блумгрена даже не пытались скрыть. Вся собранная полицией информация об убийстве и телесных повреждениях мальчика тут же попадала на страницы газет. В нескольких статьях упоминается, что следователи подозревают «убийство на гомосексуальной почве» — правда, журналисты не объясняют, откуда такие предположения. К слову, именно эту информацию полиции удалось до конца сохранить в тайне.

Мы с Рагнвальдом Блумквистом отправляемся в Народный парк, и он показывает, где стояли свидетели, по какой дороге Томас Блумгрен вышел из парка в обществе «мужчины из кустов» и где находились те самые кусты. Подозреваемый уже скончался, и Блумквист считает возможным рассказать то единственное, что следствию удалось сохранить в секрете:

— Мы взяли образцы почвы и растительности из перелеска и отдали их на экспертизу. Ремень и брюки Томаса