– Но ты была слишком чистой для такой жизни.

– Чистой? Нет, не в этом дело. Но мне пришло в голову, чтопоследние лет пятнадцать нашей истории – это что-то вроде такой огромной игры вмонополию. Фрэнсиса Гари Пауэрса сбивают на его У-2. Пропускаешь один ход.Негров разгоняют водометами в Сельме. Отправляйся прямиком в тюрьму. Расстрелучастников демонстрации в Миссисипи. Марши, митинги, Лестер Мэддокс со своимтопором. Кеннеди получает пулю в Далласе, Вьетнам, снова марши и демонстрации,студенческие забастовки, борьба за равные права для женщин – и все ради чего?Ради того, чтобы обкуренная компания сидела в тесной квартирке вокруг ящика исмотрела на Боба Хоупа? Да идите вы все в задницу! Короче, я решила уйти.

– А как же Джефф?

Она пожала плечами. – Он получает стипендию. У него все впорядке, учится он неплохо. Говорит, что к следующему лету обязательно станетзнаменитым, но мне что-то пока не очень в это верится. – На лице ее появилосьстранное разочарованное выражение, которое, возможно, на языке ее внутреннегомира означало проявление терпеливой снисходительности.

– Тебе не хватает его?

– Каждую ночь.

– Почему же ты едешь в Лас-Вегас? У тебя там есть кто-нибудьиз знакомых?

– Нет.

– Странная цель путешествия для идеалистки.

– Стало быть, ты считаешь меня идеалисткой? – Онарассмеялась и закурила сигарету. – Может быть. Только я не думаю, что идеалнуждается в каких-то особых декорациях. Я просто хочу посмотреть этот город. Оннастолько отличается от всей страны, что просто обязан быть хорошим. Но я несобираюсь играть в рулетку. Хочу найти работу.

– А потом что?

Она выдохнула сигаретный дым и пожала плечами. Они проехалимимо щита с надписью:

Лэнди 5 МИЛЬ

– Попытаюсь собраться с мыслями, – сказала она. – Долгоевремя не буду употреблять наркотики. Брошу курить. – Она сделала жест рукой, исигарета описала в воздухе дымный круг, словно намекая на то, что это не так-топросто. – Я хочу перестать врать самой себе, будто моя жизнь еще не началась.Она началась. И на двадцать процентов уже закончилась. Сметану я уже съела.

– Смотри, вот выезд на автостраду.

Он остановился на обочине.

– А ты что будешь делать?

– Посмотрю, как будет развиваться ситуация, – осторожноответил он. – Хочу пока сохранить себе возможность выбора.

– Честно говоря, не такое уж у тебя критическое положение, –сказала она. – Надеюсь, ты на меня не обиделся?

– Нет. Вовсе нет.

– Вот. Возьми вот это. Она протянула ему небольшой пакетикиз фольги.

Он взял пакетик и внимательно посмотрел на него. Лучи яркогоутреннего солнца отразились в фольге и на мгновение ослепили его. – Что этотакое?

– Это синтетический мескалин. Сильнейший и чистейшийгаллюциноген во всем мире. – Она заколебалась. – Не знаю, может быть, тебелучше спустить его в туалет, как только вернешься домой. После него тебе можетстать еще хуже, чем сейчас. Но может и помочь. Я слышала, что некоторымпомогало.

– А видела?

Она горько улыбнулась. – Нет.

– У меня есть к тебе одна просьба. Скажи, ты обещаешь мне ееисполнить?

– Если смогу.

– Позвони мне на Рождество.

– Зачем?

– Понимаешь, ты – как книга, которую я начал читать и недочитал до конца. Хочется узнать, что будет дальше. Позвони за мой счет.Подожди, я напишу тебе свой номер. – Он полез за ручкой в карман.

– Нет, – сказала она.

– Нет? – переспросил он, посмотрев на нее удивленно иобиженно.

– Я могла бы узнать номер и по телефонному справочнику! Но,по-моему, не стоит этого делать.

– Почему?

– Не знаю. Ты мне нравишься, но у меня такое чувство, чточто-то в тебе не так. Не знаю, как объяснить. Словно ты собираешься сделатьчто-то страшное.

– Ты думаешь, что у меня крыша поехала, – услышал он свойсобственный голос. – Ну и катись в задницу.

Она решительно вылезла из машины. Он перегнулся черезсиденье. – Оливия…

– Может быть, меня вовсе не так зовут.

– Может быть, и так. Пожалуйста, позвони.

– Будь поосторожнее с этим веществом, – сказала она,указывая на маленький блестящий сверток. – Ты тоже гуляешь в безвоздушномпространстве.

– До свидания. Будь поосторожнее.

– Поосторожнее, это как? – На лице ее снова появиласьгорькая улыбка. – До свидания, мистер Доуз. Спасибо. Вы очень хороший любовник.Надеюсь, вы не против, что я так говорю. Но это действительно так. До свидания.

Она захлопнула дверь, перешла шоссе № 7 и встала у въезда назаставу. Он посмотрел, как она подняла большой палец навстречу двум проезжавшиммимо машинам. Ни одна из них не остановилась. Больше машин не было, и онразвернулся, посигналив на прощанье. В зеркальце заднего обзора он увидел, какона помахала ему рукой.

Глупая дурочка, и чем у нее только башка забита? – подумалон, увеличивая скорость. Однако, когда он протянул руку, чтобы включить радио,пальцы его дрожали.

Он вернулся в город, выехал на автостраду и проехал по нейдвести миль со скоростью семьдесят миль в час. Раз он чуть не выбросилблестящий пакетик из окна. Спустя некоторое время он чуть не принял весьпорошок разом. Наконец, он просто убрал его в карман пальто.

Когда он, наконец, оказался дома, он почувствовал себяполностью опустошенным, равнодушным ко всему на свете. За прошедший день работынад новым участком 784-й продвинулись вперед. Через пару недель будут сноситьпрачечную. Оттуда уже вывезли все тяжелое оборудование. Три дня назад емусказал об этом по телефону Том Гренджер. Когда они будут разрушать здание, онобязательно будет смотреть. Даже захватит с собой ленч в пакете, на случай еслидело затянется.

Мэри пришло письмо от ее брата из Джексонвилла. Стало быть,он не знает о разрыве. Он отложил письмо в пачку скопившейся для Мэри почты,которую он все забывал переправить ей.

Он поставил готовый обед в духовку и подумал, не приготовитьли себе стаканчик коктейля, но потом отказался от этой мысли. Он хотел какследует припомнить свой половой акт с девушкой, насладиться им еще раз,возродить в памяти все мельчайшие нюансы. А стоит ему выпить пару стаканов, имысли эти примут неестественный, лихорадочный оттенок плохого порнографическогофильма. Этого ему не хотелось.