– Я собираюсь найти работу, – солгал он, – Работу.

– И сходить на прием к психиатру. Мэри, послушай меня, всебудет хорошо, все опять наладится. Я просто немного сбился с панталыку, нопройдет немного времени, и я возьму себя в руки. Я…

– Ты хочешь, чтобы я вернулась домой?

– Конечно, через парочку недель. А пока мне просто надонемного собраться с мыслями и…

– Домой? Да о чем это я говорю? Они же скоро его снесут! Очем я говорю? Какой дом? Никакого дома у нас нет! – Она застонала. – О,Господи! Какой кошмар! Зачем ты меня втянул в этот кошмар!

Он не мог выносить ее такой. Она была совсем не похожа напрежнюю Мэри. Надо было что-то сказать, как-то успокоить ее. – Может быть, ониеще и не сделают этого, – сказал он подаваясь вперед и беря ее за руку. – Можетбыть, они не снесут наш дом, Мэри. Может быть, они еще передумают, если я пойдуи поговорю с ними, объясню им ситуацию, и тогда они…

– Барт, – прошептала она. Взгляд ее был исполнен самогонеподдельного ужаса. Она осторожно высвободила руку из-под его ладони.

– Что… – Он неуверенно запнулся. Интересно, что же это онтакое сказал? Что он мог сказать такого ужасного? Почему она так на негосмотрит?

– Ты прекрасно знаешь, что они собираются снести наш дом. Тызнал это уже давно. А мы сидим здесь и никак не можем сдвинуться с места…

– Нет-нет, ты не права, – перебил он. – Не права.Действительно не права. Мы… Мы… Просто мы… – Действительно, что они тут делают?О чем разговаривают? Он почувствовал себя каким-то нереальным.

– Барт, мне пора идти.

– Я найду себе работу…

– Мы с тобой еще поговорим. – Она торопливо встала из-застола, задев его бедром, и посуда слегка зазвенела.

– Психиатр, Мэри. Я обещаю тебе, что обязательно схожу кпсихиатру.

– Мама просила меня зайти в магазин, поэтому мне уже пора…

– Тогда катись к чертовой матери! – заорал он, и множествовзглядов устремилось на него. – Убирайся отсюда, сучка! Ты сожрала лучшую частьмоей жизни, а что я получил взамен? Дом, который собираются снести? Прочь сглаз моих, мерзавка!

Она спаслась бегством. На несколько мгновений, показавшихсяему целой вечностью, в ресторане воцарилось гробовое молчание. Потом тихийропот голосов снова заполнил зал. Его трясло. Он посмотрел на свой недоеденный,подплывающий соусом эндибургер и испугался, что его сейчас вырвет. Побороврвоту, он расплатился по счету и, не глядя по сторонам, вышел на улицу.

Предыдущим вечером он составил список лиц, которыхнеобходимо поздравить с Рождеством (делал он это в абсолютно пьяном виде), атеперь он расхаживал по торговому району, покупая подарки для укороченнойверсии. Полная версия была ошеломляющей – более ста двадцати имен, включая всехродственников его и Мэри, близких и самых дальних, огромное количество друзей изнакомых, а в самом низу списка – Боже, храни королеву! – Стив Орднер, его женаи их – раздери мою мошонку! – служанка.

Большинство имен из списка он вычеркнул, озадаченнопосмеиваясь над некоторыми из них, а теперь он прогуливался вдольрождественских витрин, заполненных самыми разными подарками, которые полагалосьдарить в честь того давнишнего голландского вора, который имел обыкновениезалезать к людям в дома через дымоходы и красть у них все подряд. Одной рукойон поглаживал в кармане пятисотдолларовую пачку десятидолларовых банкнотов. Онжил на деньги, полученные после обналичивания страховки, и первая тысячадолларов уже растаяла с удивительной скоростью. По его оценкам, если он будетпродолжать тратить деньги в том же темпе, он разорится к середине марта, аможет быть, и раньше. Но это его нисколько не беспокоило. Мысль о том, где онбудет находиться и что с ним будет происходить в середине марта, обладала длянего такой же абстрактной непредставимостью, как дифференциальное исчисление.

Он зашел в ювелирный магазин и купил для Мэри брошку в видесовы из кованого серебра. Вместо глаз у совы были вставлены два холодносверкавших бриллиантика. Брошка стоила сто пятьдесят долларов, не считаяналогов. Продавщица источала патоку из каждой поры своей кожи. Она выразиласвою абсолютную уверенность в том, что его жена будет просто в восторге. Онулыбнулся. А как насчет посещения доктора Психо, Фредди? Что ты на это скажешь?

Фредди хранил молчание.

Он зашел в большой универсальный магазин и поднялся наэскалаторе на второй этаж – туда, где находился отдел игрушек. В отделе игрушекцарила огромная действующая модель железной дороги – зеленые пластмассовыехолмы с черными провалами туннелей, пластмассовые вокзалы, мосты,железнодорожные развязки и паровоз фирмы «Лионел», который суетливо бегал порельсам, пуская из трубы клубы искусственного дыма и таща за собой длинный рядтоварных вагонов – «Би-энд-Оу», «Су Лайн», «Грейт Потерн», «Грейт Уэстерн», «УорнерБразерс» (а эти-то откуда здесь взялись?), «Даймонд Интернэшнл», «СаутернПацифик» [10]. Мальчишки и их отцы стояли вокруг железной дороги, окруженнойдеревянным заборчиком, и он ощутил теплую волну симпатии к ним, в которой небыло ни капли зависти. Он почувствовал, что может подойти к ним и рассказать имо том, как он их всех любит, как он благодарен им и как он рад, что наступаетРождество. А еще он скажет им, что они должны быть очень-очень осторожными.

Он прошел в отдел кукол и выбрал по штуке для каждой изсвоих племянниц. «Катю-болтушку» для Тины, «Мэйзи-циркачку» для Синди и Барбидля Сильвии, которой уже исполнилось одиннадцать. В следующем отделе он купилсолдатика для Билла и после некоторых размышлений шахматный набор для Энди.Энди было двенадцать, и он служил предметом некоторого беспокойства для всейсемьи. Старуха Би из Балтимора поведала Мэри, что постоянно находит пятна унего на простынях. Неужели это возможно? Так рано? Мэри сказала Би, чтосовременные дети развиваются не по годам рано. Би ответила, что это, наверное,из-за молока, которое они пьют, и витаминов. Ей очень хотелось бы, чтобы Эндибольше играл в футбол. Или ездил бы в летний лагерь. Или занимался бы верховойездой. Короче, пусть ведет себя поактивнее, и это прекратится.

Ничего, Энди, где наша не пропадала, – подумал он, пихаяшахматы под мышку. – Сиди себе спокойно дома, разучивай гамбиты и дрочи себетихонько под столом, если, конечно, хочется.

В проходе стоял огромный трон Санта-Клауса. Трон был пуст, аперед ним на подставке стояла табличка с надписью. Надпись гласила:

САНТА-КЛАУС ОБЕДАЕТ

В НАШЕМ КАФЕ

«МИД-ТАУН ГРИЛЛ»