И вдруг Виктория с глухим возгласом приподнялась. Сонныхгрез как не бывало. Она чуть не задохнулась от волнения.

Эдвард обернулся и вопросительно посмотрел на нее.

– В чем дело, Черинг-Кросс?

– Я вспомнила! Про сэра Руперта Крофтона Ли!

Поскольку взгляд Эдварда по-прежнему выражал недоумение, онасделала попытку разъяснить свою мысль, что, по совести сказать, получилось унее не слишком вразумительно.

– У него был такой нарывчик, – сказала она. – На затылке.

– Нарывчик на затылке? – ничего не поняв, повторил Эдвард.

– Да, в самолете. Понимаешь, он сидел впереди меня, капюшонэтот свой дурацкий откинул, и я видела. У него зрел фурункул.

– Ну и что? Болезненная, конечно, штука, но мало ли у когоони бывают.

– Да-да, вот именно. Но дело в том, что в то утро на балконеего не было.

– Чего не было?

– Да нарыва же. Эдвард, ну пожалуйста, постарайся понять. Всамолете у него был нарыв, а на балконе в «Тио» не было. Был совершенно чистыйи гладкий затылок, вроде твоего.

– Прошел, наверно.

– Нет, Эдвард, не мог он так бесследно пройти на следующийдень. Он же только зрел. И вдруг зажил, не осталось даже пятнышка? Так небывает. А это, ты понимаешь, что значит? Да-да, точно! Выходит, что тот человекв «Тио» был вовсе не сэр Руперт.

Виктория энергично кивнула в подтверждение собственных слов.Эдвард вытаращил глаза.

– Ты что, спятила, Виктория? Конечно, это был сэр Руперт. Тыже больше никакой разницы не заметила?

– Как ты не понимаешь? Я ведь его по-настоящему неразглядела. Только общее впечатление осталось: шляпа, плащ, фанфаронскиезамашки. Такого типа изобразить ничего не стоит.

– Все равно в посольстве бы узнали.

– Но он ведь не в посольстве остановился, верно? Он приехалв отель «Тио». А встречал его какой-то секретарь, мелкая сошка. Посол сейчас вАнглии. И потом, он же путешественник, его в Англии почти и не видели.

– Но зачем…

– Из-за Кармайкла, вот зачем. Кармайкл должен былвстретиться с ним в Багдаде и передать ему то, что удалось разведать. Но они небыли лично знакомы. Откуда Кармайклу было знать, что это не тот человек? Онничего не заподозрил, доверился. И… ну да, конечно, это сэр Руперт Крофтон Ли(фальшивый) вонзил ему нож в грудь! Ах, Эдвард, все сходится одно к одному!

– Не верю ни единому слову. Ты с ума сошла. Не забывай, чтосэр Руперт был потом убит в Каире.

– Там это все и произошло. Я только теперь поняла. Ой,Эдвард, какой ужас! И главное, произошло прямо у меня на глазах.

– У тебя на глазах? Виктория, ты совсем умом повредилась?

– Ничего я не повредилась. Вот послушай. Сначала постучали вмою дверь – это было в гостинице «Гелиополис», – а может, мне показалось, чтоэто ко мне, но я выглянула в коридор. Стучали в дверь к сэру Руперту, следующуюпо коридору. Стучалась одна из стюардесс, или проводниц, не знаю, как ихправильно называют в авиации. Она попросила его зайти по какому-то делу вдирекцию авиалинии, в конце коридора. Я почти сразу после этого вышла изномера, иду мимо двери с дощечкой «Британские заграничные авиалинии», а онараспахнулась, и вышел сэр Руперт. Я еще, помню, подумала, что ему сообщиликакое-то важное известие, и у него даже походка изменилась. Теперь понимаешь,Эдвард? Там была ловушка, его ждал двойник, уже наготове, он только вошел, еготрахнули по голове, а тот вышел и подменил его. Я думаю, они держали его где-тов Каире, может даже, там же в гостинице, изобразили из него инвалида,одурманили наркотиками, а в нужный момент убили, когда двойник возвратился вКаир.

– Увлекательная история, – сказал Эдвард. – Но признайсячестно, Виктория, ты ведь это все сочинила, да? Нет же ни малейшихдоказательств.

– А фурункул?

– К черту фурункул!

– Но есть и еще кое-что.

– Например?

– Например, дощечка «Британские заграничные авиалинии» надвери. Потом она пропала. Я помню, изумилась, когда контора оказалась совсем надругой стороне вестибюля. Это – одно. Но есть и другое. Та стюардесса, чтостучалась к нему. Я ее после еще раз видела – здесь, в Багдаде, – и мало того,в «Масличной ветви». В первый день, когда я туда забрела. Она пришла иразговаривала с Катериной. Я тогда подумала, что откуда-то мне ее лицо знакомо.

И в заключение, выдержав паузу, Виктория сказала:

– Так что ты должен признать, Эдвард, это вовсе не выдумки.

Эдвард многозначительно проговорил:

– Опять «Масличная ветвь», и опять Катерина. Виктория,хватит валять дурака, тебе действительно необходимо сблизиться с Катериной.Подольстись к ней, задобри, поговори как коммунистка с коммунисткой. Любымиспособами ты должна с ней подружиться, чтобы разузнать, кто ее друзья, где онабывает и с кем связана вне «Масличной ветви».

– Мне это будет нелегко, – вздохнула Виктория. – Нопостараюсь. А как насчет мистера Дэйкина? Скажем ему?

– Ну конечно. Но лучше повременить день-другой. К томувремени, возможно, еще кое-что вскроется. Я в ближайший вечер должен сводитьКатерину в кабаре «Ле Селект», – жертвенно произнес Эдвард.

И Виктория на этот раз не ощутила ни малейшего уколаревности. Мрачная решимость в его тоне явно свидетельствовала о том, как тяжелаему эта жертва.

Обрадованная своими открытиями, Виктория на следующее утролегко заставила себя проявить по отношению к Катерине бездну дружелюбия. Какэто мило со стороны Катерины, сказала она, что та предложила отвести ее помытьголову! У нее волосы просто в ужасном состоянии. (Это была истинная правда: изВавилона она возвратилась не брюнеткой, а до рыжины запудренной липкой краснойпылью.)

– Да, вид действительно безобразный, – подтвердила Катерина,злорадно оглядывая ее голову. – Ты что, вчера во время пыльной бури гулятьходила?

– Я наняла автомобиль и поехала смотреть Вавилон, – ответилаВиктория. – Было очень интересно, но на обратном пути поднялась эта пыльнаябуря, и я чуть не задохнулась и не ослепла.

– Вавилон – это интересно, – сказала Катерина. – Но надобыло поехать со знающим человеком, чтобы все объяснял. А мыть голову я тебяотведу к знакомой армянке сегодня вечером. Она тебе вымоет с шампунем, самымлучшим.