– А вы? Вы имеете какое-то отношение к нему?

– Скажем, я знаю людей, которые имели отношение к нему.К его убийству. Ведь его убили, правда?

– Для пациентки закрытой клиники, страдающей амнезией,вы поразительно осведомлены. Да, его убили. В ноябре прошлого года. Историябыла громкая, на всю Москву. Не одна голова полетела.

– Дело тухлое? Убийц, конечно, не нашли? – Я вынуласигарету из пачки и вопросительно посмотрела на капитана. Он чиркнул спичкой окоробок, спичка сломалась. То же самое произошло и со второй спичкой. Лишь натретий раз он справился и поднес спичку к моей сигарете.

Не нужно так волноваться, капитанишко-неудачник!..

– Тухловатое, – наконец сознался Лапицкий, внимательнонаблюдая, как я выпускаю дым из ноздрей, – дрянь дело. Никаких концов.

Поздравляю, ты умеешь работать, Анна. Почему бы незаписаться в профессиональные киллеры, тем более что пистолет у тебя есть.

– Расскажите мне о нем.

– Почему я должен рассказывать вам о нем?

– Потому что информация, которую я хочу вам дать, имеетотношение к этому убийству.

Капитан посмотрел на меня тяжелым взглядом:

– Занятная вы дамочка. Еще водки?

– Пожалуй.

Он снова разлил водку, и мы снова выпили.

– Валяйте рассказывайте, – трясясь от страха сделатьневерное движение, развязно сказала я.

– Что у вас с подбородком? Вас били? – Только теперь язаметила, что он внимательно смотрит на меня. Странно, почему он не задал этоговопроса раньше. Странно, почему он сразу же подумал, что меня били?..

– Да нет, просто упала. Адаптация к нормальной жизнипроходит нелегко.

– По-моему, они перестарались, – задумчиво произнескапитан, не обращая на мои слова никакого внимания.

– По-моему, я тоже, – в тон ему ответила я, вспоминаяраненного в плечо телохранителя Витька. – Я слушаю.

– Вы заставляете меня нарушать тайну следствия…

– Знаете, что кажется мне странным? – медленнопроизнесла я. – Я выкладываю вам, единственному человеку из органов, которого язнаю, фамилию убитого человека, и вы оказываетесь причастным к этому делу.

Капитан хмыкнул, и его зрачки метнулись в разные стороны:

– А знаете, что кажется странным мне? Две недели ябьюсь с потерявшим память куском мяса, который причастен к гибели моего лучшегодруга, и ничего не могу от него добиться. Но стоит этому куску исчезнуть насутки из больницы, как он объявляется у меня и сообщает, что имеет туинформацию, о которой не знает никто… Видимо, Москва маленький город.

– Видимо. Вам виднее. Я ничего не помню о Москве. А закусок мяса – спасибо. Это достойный комплимент. Так я слушаю вас, – япристально посмотрела на Лапицкого и улыбнулась. Должно быть, именно так япоступала в прошлой жизни в экстремальных ситуациях.

Спертый воздух маленькой кухни наполнился невидимымифлюидами – мы с капитаном мерились силами, синхронно прикрыв глаза и опустивкончики губ. Но победила все-таки я: капитан капитулировал.

– Что вас интересует? – резко бросил он.

– Все обстоятельства дела.

– Ну хорошо. Вечером тридцатого ноября у себя вособняке был застрелен из пистолета банкир Юлий Моисеевич Дамскер. Банкирпраздновал промежуточный юбилей, пятьдесят пять лет со дня рождения, так чтокруг приглашенных был достаточно широк.

– На месте любого банкира я не стала бы пускать в домкого ни попадя. Даже в день празднования промежуточного юбилея…

– Круг приглашенных был достаточно широк, но хорошоотобран. Достаточно широкий круг близких людей, не считая струнного оркестра икакого-то заезжего тенора из Милана. Юлий Моисеевич славился своей страстью кклассической музыке и осторожностью. Так – что будем считать, что там былитолько те люди, которым он, безусловно, доверял.

– На его месте я бы не доверяла никому. Дажесобственной жене.

Лапицкий скорчил в саркастической улыбке прорезь рта.

– Жена вне подозрений. У жены полное и стопроцентноеалиби. Она была убита вместе с банкиром, с разницей всего лишь в полминуты.Кроме того, сейф Дамскера оказался полностью выпотрошенным. Говорят, там былидокументы колоссальной стоимости.

– И что с этими бумажками?

– Из-за этого убийства полетело много голов, но есличто-нибудь из документов, даже самое невинное, всплывет, то голов полетит ещебольше. И довольно высокопоставленных. Но это только слухи и догадки. Никтоничего не знает наверняка.

– Они еще в стране? – деловито спросила я, непереставая удивляться себе.

– Судя по затишью – да. Ими еще никто невоспользовался. Здесь это было бы равносильно самоубийству…

Самоубийство. Это мы уже проходили: каменный пол туалетаунивермага, пистолет, который невозможно вытащить из дырявого кармана… Теперь ябыла спокойна: пистолет переложен в другой карман, и, если капитан откажетсямне помочь, я просто пристрелю его, он не успеет среагировать. Я ленивоудивилась этой своей оголтелой и циничной решимости – мой уставший от бездельямозг, моя душа, напоминающая пустой кувшин, слишком быстро наполниласьсомнительным содержимым души Анны. Ничего, ничего не осталось от сомненийпервых дней в клинике, от нежных попыток представить себя вдрызг разбитойтрогательной интеллектуалкой: выходит, Анна любит водить за нос не толькодругих, но и себя…

Во всяком случае, это достойно уважения. Сейчас я задам ещепарочку вопросов, ответы на которые меня не интересуют, – и карты на стол.

– Убийц, конечно, не нашли?

– Убийцу. Там был только один человек. Судя по всему,Дамскер застал его как раз в тот самый момент, когда он забирал документы.Убить банкира не входило в планы убийцы, во всяком случае, убийца пришел безоружия. И обе жертвы застрелены из собственного пистолета Дамскера, этоустановлено. Старенький «ТТ», калибр 7,62, принадлежал его отцу, наградной…

– Гостей потрясли?

– В подобной ситуации алиби имеют все и не имеет никто.Огромный дом, масса укромных уголков, масса шампанского. Все, кто был наприеме, занимают такое общественное положение, включая депутатскую неприкосновенность,что хрен их достанешь.

– Какая идиллия, – улыбнулась я. – Неужели не было ниодной сомнительной личности? Ни Одного подозрительного лица?

Лапицкий внимательно посмотрел на меня и пальцами выбилбарабанную дробь на столе.

– Отчего же, было несколько, не принадлежащих ни ккакому клану. Одна парочка успела ретироваться, ничего особенного, двоюродныйплемянник самого Дамскера со своей герл-френд. Весь вечер протрахались всупружеской спальне самого Дамскера, наглецы. Личности еще нескольких человек былиустановлены позже, все они так или иначе связаны с банком Дамскера.