— Мне нужен врач, — сказала я громко и, услышавэто, согласно кивнула, а потом сползла на пол и даже смогла добраться дотелефона. Правда, на это ушло довольно много времени, но я сняла трубку инабрала 03, прежде чем все тот же инстинкт заставил меня поспешно нажать нарычаг. Если я вызову «Скорую», меня отправят в больницу. Вызвать «неотложку» яне могу, потому что довольно быстро окажусь в тюремной больнице или, что ещёхуже, в руках моих врагов. Мне нужен врач, но врач, который будет держать языкза зубами. «Здорово», — хмыкнула я, а потом принялась крутить дисктелефона.

Я вспотела от напряжения, несколько звонков вконец менядоконали, я с трудом дышала и, когда женский голос сказал: «Слушаю», а япопросила: «Могу ли я поговорить с Солдатовым Евгением Сергеевичем», — мнепоказалось, что никакой врач мне уже не понадобится, я просто разваливалась начасти и с трудом соображала, что делаю.

— Одну минуту, — вежливо ответила женщина, ивскоре в трубке послышался мужской голос.

— Да.

— Евгений Сергеевич?

— Да.

— Это ваша пациентка, Шульгина Анна, вы меня помните?

— Разумеется.

— Вы могли бы приехать?

— Куда? — Голос звучал ровно, Евгений Сергеевичдаже не удивился.

— Я снимаю квартиру.

— Послушайте, Анна. Если вам необходима медицинскаяпомощь, приходите на прием.

— Вы прекрасно знаете, что я не могу прийти.

— Я ничего не знаю. Ничего. И на дом к пациентам невыезжаю. — Он на секунду замешкался, но все же спросил:

— Что с вами?

— Я плохо себя чувствую. Очень плохо.

— Вызовите «Скорую».

— Спасибо. Я так и сделаю.

— Подождите, — повысил он голос, когда я уже решилаповесить трубку. — Хорошо. Я приеду. Говорите адрес. — Я назвалаадрес, и он добавил:

— Буду через полчаса.

Я повалилась на подушку, лицо было потным, меня знобило, аболь стала почти непереносимой. «Надо уходить, — билось в моеммозгу. — Надо уходить». Я нашла одежду и как-то смогла натянуть её насебя, поднялась, сделала несколько шагов к двери, держась за стену, увиделасвое отражение в зеркале и поежилась. Зря я ему позвонила, чем он мне поможет?Даст таблетки? А я рискую встретиться со своими недругами, впрочем, я и беззвонка рисковала. Вдруг мне повезет? Я добралась до входной двери и устроиласьна полу, обливаясь потом. Слишком много усилий я на это потратила. В дверьпозвонили, я потянула на себя ручку. Евгений Сергеевич вошел, опасливо озираясь,и тут увидел меня.

— О господи, — прошептал в крайней растерянности,точно нос к носу столкнулся с привидением. — Что с вами? — спросилон, опускаясь на корточки рядом со мной, опомнился и торопливо запер дверь.

— Все кружится, — с трудом разжав челюсти,ответила я. Он подхватил меня под мышки, приволок в комнату и устроил напостели.

— Что с вашими руками? — Лицо его сталоиспуганным. — Что с вашими руками? — повторил он.

— Меня кололи какой-то дрянью…

— Наркотиками?

— Не знаю, какой-то препарат, чтобы я заговорила.

— Я ничего не понимаю. Надо вызвать милицию… О, черт… —Он расстегнул сумку, которую поставил на пол, и стал что-то искать в ней, а явзглянула на потолок и вдруг поняла, что смертельно устала, все происходящеесделалось мне безразлично, и я сама, и моя жизнь. Я вошла в какой-то темныйтоннель, он вроде бы сужался, дышать становилось все труднее, а я шла и шла…

* * *

Я проснулась точно от толчка и сразу поняла: я не в своейквартире. Комната слишком светлая, потолок слишком белый. Неужели я в больнице?Евгений Сергеевич вызвал «Скорую» и… Кто-то, осторожно ступая, прошел за моейспиной, я попробовала повернуть голову и не смогла, коснулась ладонью своеголба, с трудом приподняв руку, и ещё раз попробовала оглядеться. Небольшаякомната, очень похожая на больничную палату. Значит, я точно в больнице. Словнов подтверждение моих догадок, в комнату вошла молодая женщина в белом халате иласково мне улыбнулась:

— Доброе утро.

— Где я? — с трудом произнося слова, задала явопрос.

— Не беспокойтесь. — Улыбка её стала ещё ласковее,меня это страшно разозлило: не её улыбка, конечно, а нежелание отвечать на мойвопрос.

— Где я? — повторила я, повышая голос.

— Вы в надежном месте, — с некоторым испугомответила она. — Здесь вам помогут…

— Помогут в гроб лечь. — Я зло засмеялась, испугавдевушку, она попятилась к двери, торопливо бросив:

— Я сейчас.

Злиться, конечно, не следовало. Те, кто привез меня сюда,вне всякого сомнения, проявляли заботу о моем здоровье. Чувствовала я себягораздо лучше, слабость, конечно, страшная, но головокружение почтипрекратилось и боль отпустила. Я машинально отметила, что решетки на окнахотсутствуют. И все-таки не похоже, что я в больнице, несмотря на то, чтокомната здорово смахивает на больничную палату.

Я поднялась с постели и подошла к окну. На это потребовалосьминуты две, не меньше, хотя до окна было метра три. Розы под окном, впередикирпичная ограда, вдоль неё кусты боярышника.

— Еще один загородный дом, — усмехнулась я. Дверьза моей спиной скрипнула, я повернулась и замерла в изумлении. Передо мнойстоял Вадим Рябов, человек, с которым мы расстались в Екатеринбурге и которогоя совершенно не ожидала когда-нибудь встретить вновь.

— Здравствуй, Аня, — сказал он.

— Здравствуй, — кивнула я, наблюдая за ним. Онподошел не спеша, хотел улыбнуться, но, видимо, решил, что улыбка при нашейвстрече неуместна, и вдруг нахмурился.

— Как ты себя чувствуешь? — спросил он участливо.

— Отлично.

— Да? — В его голосе слышалось сомнение.

— Да. Несмотря на то что выгляжу, наверное, паршиво.

— Ты отлично выглядишь, если учесть, что с тобойпроизошло.

— А что со мной произошло? — спросила я. Оннепроизвольно поморщился:

— Давай присядем… или, может, тебе лучше лечь?

— Я нормально себя чувствую.