— Я уже сказала, отлично. Есть догадки, что за людиприхватили меня с намерением выпотрошить мозги?

— Нет. Но нам это чрезвычайно интересно. Ты ведьпонимаешь…

— Я понимаю, — согласно кивнула я. — Давайзаймемся ими. Первое, что я хотела бы знать: кем на самом деле являетсячеловек, которого я считала своим мужем?

— Ничего конкретного. Следы настоящего Шульгинатеряются в Белоруссии, кто-то воспользовался его документами…

— Следует хорошенько пошарить в бывшем окружениинастоящего Шульгина, может, найдем что-то интересное. Теперь дом, где менядержали. Улица Вишневая, кажется. Дом сгорел, но ведь кому-то он принадлежал?Мне удалось удрать только потому, что каким-то придуркам именно в тот моментвзбрело в голову напасть на этот дом.

— Ты не знаешь, кто они?

— Я плохо знаю, кто я. — Мой ответ ему непонравился, но комментировать его он не стал, лишь нахмурился.

Только на следующий день он кое-что сообщил мне об этомдоме. Дом успел основательно выгореть, милиция обнаружила там четыре трупа, опознатькоторые не удалось — трупы сильно обгорели. Два охранника, Эдуард Витальевич и…Стас? Стас имел возможность сбежать, а охранников могло быть трое или дажечетверо, или один из нападавших…

— Давай начнем с Эдуарда Витальевича, — сказалая. — Он врач. Я думаю, служил в ФСБ. Это можно проверить?

— Разумеется, если у нас будут хоть какие-то зацепки…

— Еще до похищения мы несколько раз встречались. Он былмоим лечащим врачом, но муж возил меня на прием не в больницу, а к нему домой.

— Это интересно. Адрес ты знаешь?

— Нет. Но могу объяснить, где это. — Мнепоказалось или он действительно насмешливо улыбнулся?

— Что ж, объясни…

Объяснение заняло две минуты, после чего Вадим, придвинувтелефон, позвонил человеку, которого назвал Сережей, и попросил установить, ктопроживал по данному адресу. Ответ мы получили через несколько часов, меня он неудивил. Квартира принадлежала некоему Сумкину Виктору Павловичу, по образованиюинженеру, уже два года он проживает в Ивановской области в деревне Дмитриевка,организовав то ли коммуну, то ли секту с мудреным названием, а квартиру сдает.Последние полгода её снимала Маслова Татьяна Петровна, но сама ТатьянаПетровна, которая, кстати, имела собственный дом, вопросам господ из милицииудивилась, потому что снимать квартиру ей даже в голову не приходило, а такжене приходили в голову и люди, которые с этой целью могли воспользоваться еёпаспортом.

— Конечно, её тщательно проверят, — пожал плечамиВадим, рассказывая мне все это, — но я почти уверен: женщина действительнони при чем, кто-то просто позаимствовал её документы на время… Мы потратим неодин день на поиски, а потом выяснится, что документы прихватил сожитель,которого она не помнит даже по имени или что-то в этом роде…

— Что же делать?

— Искать, — усмехнулся он. — Всегда есть одиншанс из тысячи. Мы опросили соседей, ничего интересного, по их мнению, квартиравообще пустовала.

— Выходит, неведомый Эдуард Витальевич простопользовался ей, когда желал со мной встретиться?

— Конечно. Странно, что у тебя ни разу не возникаломысли, что во всем этом есть нечто подозрительное…

— Я ездила к нему с мужем, который смог убедить меня,что это хороший специалист… — Я отвернулась.

— Ты что-то не договариваешь. Что произошло между вамив этом сгоревшем доме?

— У меня остались весьма смутные воспоминания, я почтивсегда пребывала в полубессознательном состоянии, меня пичкали всякой дрянью,пытались что-то выведать.

— Что? — задал вопрос Вадим, как видно, забыв, чтоне так давно уже интересовался этим. Любопытно. Выходит это «что» по-настоящемуего тревожит.

— Понятия не имею. Я ведь тебе рассказывала: онизадавали вопросы, когда я была в отключке. Потом на время оставили меня впокое, думаю, дела мои были неважные и ребята испугались, что я скончаюсьраньше, чем они что-то заполучат. Я пребывала в состоянии редкого просветления,когда на дом напали вооруженные люди. Мне повезло. Среди стрельбы и сумятицымне удалось ускользнуть.

Он задумался, должно быть, взвешивая мои слова. Но не этоменя сейчас волновало.

— О моем предполагаемом муже удалось что-нибудь узнать?

— Абсолютно ничего, никаких зацепок.

Это становилось забавным. Я немного поразмышляла и, веселоглядя на Вадима, сказала:

— Кассета.

— Какая кассета? — удивился он.

— В квартире, где вы меня нашли, за батареей лежалавидеокассета. Сосед из квартиры напротив следил за мной, тот самый тип,которого нашли на пороге собственного дома. Так как меня обвиняли в соучастие вубийстве, я решила осмотреть квартиру и обнаружила видеокассеты. Однуприхватила с собой, на всякий случай, как доказательство, что я не спятила, аостальные оставила господам из милиции, но они их, как видно, незаинтересовали, впрочем, как и вас… На кассетах мой муж тоже запечатлен.

— О черт… — Вадим был крайне раздосадован этимпромахом, поспешно покинул комнату, забыв сообщить, куда так стремительнонаправился, а я покосилась на телефон. Он стоял рядом, возле моей правой руки,точно оставленный нарочно. Я сомневалась, что они всерьез затеяли со мной этуигру. Кому, по их мнению, я могла бы позвонить? И еще, неужто я такая дура? Ивсе-таки я позвонила. Набрала номер поликлиники и попросила к телефонуСолдатова Евгения Сергеевича.

— Солдатов в отпуске, — равнодушно ответил женскийголос.

— Когда он выйдет из отпуска?

— Не знаю.

— А можно узнать его домашний телефон?

— Мы таких справок не даем.

Что ж, вполне логично. Я перевела взгляд на экран, он уженекоторое время вспыхивал яркими звездочками, а я решила немногопоэкспериментировать. В комнате, вне всякого сомнения, установлена видеокамера,так что прятаться нет смысла. Не торопясь я просмотрела телефонную книгу городана букву С. Солдатов Е.С. — всего-то три человека… По первому номеруответить не пожелали, я набрала следующий. Женский голос:

— Да.

— Могу я поговорить с Евгением Сергеевичем?.

— Кто его спрашивает?

— Это из бухгалтерии, мы начислили деньги за отпуск…

— Евгений Сергеевич умер.

— Что?