— Отлично. Выпьем чаю или кофе? Впрочем, я не знаю,можно ли тебе кофе… — Он направился к двери, но я его остановила.

— Что это за место?

— Это? — Он пожал плечами, точно в самом деле незнал. — Загородный дом. До города двадцать километров. Тишина, покой.Здесь ты отлично отдохнешь, наберешься сил.

— Для чего?

— Я не понял…

— Для чего я должна набраться сил?

— Это долгий разговор… Боюсь, ты к нему не готова.

— Готова, — сказала я, устраиваясь в кресле. Онсел напротив, разглядывая меня и продолжая хмуриться.

— Ты здесь несколько дней. Сотрясение мозга плюсвоспаление легких. Тебе только кажется, что ты хорошо себя чувствуешь. Врачсказал, как минимум ещё дней десять постельный режим.

— Врач — это Евгений Сергеевич?

— Евгений Сергеевич? — Вадим вроде быудивился. — А… Нет, конечно.

— Где он?

— Кто? — Задав этот вопрос, Вадим неожиданносмутился, или мне так показалось, но взгляд отвел и стал рассматривать своиботинки.

— Может, ты мне все-таки кое-что объяснишь? —вздохнула я.

— Не стоит спешить, у нас есть время…

— Кто ты?

— Я? Мы же знакомы.

— Следователь из Екатеринбурга вдруг оказывается здесь,загородный дом, медперсонал… Ты что, дурой меня считаешь?

— Нет, разумеется. — Он оторвался от лицезрениясвоих ботинок и уставился на меня. — Может, перенесем наш разговор?

— Нет. Сейчас. Так кто ты?

— На этот вопрос очень сложно ответить. Я сотрудникодной из государственных структур…

— По борьбе с терроризмом, — подсказала я.

— Да.

Не знаю, чего он ожидал, может, решил, что я упаду в обморокот ужаса? Мне стало смешно: господи, какой дурой я была…

— В Екатеринбург ты отправился за мной?

— Да, — немного помедлив, все же ответил он.

— Зачем?

— Мы не были уверены, что ты это ты. Пластическаяоперация тебя здорово изменила. К тому же вела ты себя… как бы это выразиться…необычно.

— Необычно для кого?

— Необычно для человека, который привык жить впостоянном напряжении, который привык полагаться только на себя. Ты бросилась вмилицию, вместо того, чтобы покинуть этот город и залечь на дно.

Я усмехнулась, хоть мне было не весело.

— Когда вы заинтересовались мной? Я имею в виду АннуШульгину? Извини, что спрашиваю, но любопытство…

— Любопытство вещь понятная… Врач-травматолог. Емупоказалось подозрительным, что огнестрельное ранение кто-то выдает за травмупри аварии.

— Так он сообщил вам?

— Сообщил, но позднее. Сначала ты оказалась в милиции.Но главное, конечно, — труп, обнаруженный в твоей квартире. АнатолийЮхнов. Это только одна из его фамилий, имя он предпочитал не менять. Дальше ужепроще, на Юхнова у нас материала достаточно, в том числе сведения о егопривычках, пристрастиях… По некоторым данным, год назад ты погибла приневыясненных обстоятельствах. В общем, было над чем подумать. Дальнейшееподтвердило правильность наших догадок, например, татуировка. Когда ты исчезлаиз милиции, мы были уверены, если твоя амнезия не притворство, тебе однадорога: в Екатеринбург. И я отправился туда. Мы встретились, и мне дажепоказалось, что мы с тобой нашли общий язык, но…

— Хреновая у вас служба, если вы меня упустили, —сказала я, питая слабую надежду, что Вадим разозлится. Очень часто человек,разозлившись, говорит то, что говорить ему не следует. Но Вадим был не изтаких. Он просто кивнул, точно соглашаясь. — Что дальше? — спросилая, видя, что продолжать он вроде бы не собирается.

— Дальше? Я вернулся сюда, решив, что ты будешь искатьмужа и начнешь с самого простого… Но ты исчезла. Надолго. И мы совсем былоотчаялись, но тут ты позвонила Солдатову и…

— Это он рассказал, где я?

— Когда он обнаружил тебя в таком состоянии, позвонилмне. Вот и все.

Я опять усмехнулась:

— Теперь главное: чего вы хотите? От меня, я имею ввиду.

— Помощи, — глядя мне в глаза, заявил Вадим.

— Помощи какого рода? — хмыкнув, поинтересоваласья.

— Ты долгое время находилась рядом со своим отцом,более того, ты была его доверенным лицом. Ты очень много знаешь.

— И вы хотите, чтобы я поделилась этими сведениями?

— Эти люди убийцы…

— Не в этом дело, — перебила я. — Ты забыл однусущественную деталь: я ничего не помню. Ничего. Мне разворотили всю башку,кололи какую-то дрянь, я чуть не загнулась в их поганом подвале, но они ничегоне добились. Я не помню, Вадим. Обрывки то ли снов, то ли воспоминаний, я не всостоянии связать их воедино. Кроме головной боли, никакого результата. Тыможешь не верить, они тоже не верили и очень старались меня разговорить, нотолку от этого не было.

— Успокойся. Я верю. Возможно, ты действительно такничего и не вспомнишь, а возможно, нам повезет. Тебе и мне. Мы должныпопробовать.

— Что ж, — усмехнулась я, — валяйте.

— Ты не поняла. Никто не собирается тебя принуждать.

«Да неужто?» — хотелось расхохотаться мне, но вместо этого явзглянула в глаза Вадима открыто и честно (по крайней мере, я на эторассчитывала).

— Хорошо. Допустим, я согласна. Как ты думаешь вернутьмне память?

— Начнем с самого простого. Расскажи обо всем, чтослучилось с тобой с момента нашей последней встречи.

Рассказ не потребовал слишком много времени. Вадимвнимательно слушал, наблюдая за мной.

— Мне очень жаль, — сказал он тихо, когда язакончила.

— Мне тоже, — кивнула я.

Он вздохнул, глядя мне в глаза и как будто прикидывая, стоитговорить или нет, видимо, все-таки решил, что стоит, отвел глаза и заявил:

— В Екатеринбурге ты сказала мне, что ждешь ребенка.

— Да, — насторожилась я.

— Его отец человек, который выдавал себя за твоегомужа? Андрей Шульгин или Стас… не знаю…