Я не могла ни вдохнуть, ни выдохнуть, а он, не переставаявопить, тряс меня из стороны в сторону. Я не помню всех подробностей; кажется,несколько раз он ударил меня головой о столбики веранды. Я проклятая сука,говорил он, он убьет меня, если я не отдам ему деньги, — и другую чепуху в томже роде. Я уже начала бояться, что он действительно убьет меня еще до того, какя скажу ему то, что он хотел услышать.

Во дворе стало намного темнее, казалось, сюда слетелисьсотни тысяч светлячков, виденных мною раньше. Голос Джо доносился откуда-тоиздалека, и мне уже стало казаться, что все идет неправильно и плохо — что этоя упаду в колодец, а не он.

В конце концов он отпустил меня. Я попыталась устоять, ноноги не держали меня. Я хотела опуститься на стул, на котором сидела до этого,но Джо слишком далеко увлек меня от того места, так что, падая, я только заделаспиной краешек сиденья. Я упала на пол веранды, усыпанный осколками стекла.Рядом со мной оказался большой осколок, отражавший серпик солнца и сверкавший,как бриллиант. Потянувшись к осколку, я замерла. Я не собиралась зарезать Джо,даже если бы он позволил мне сделать это. Я не могла зарезать его. Порез — ранаот стекла — позже будет выглядеть не так, как нужно. Видите, как я тогдадумала… но я не сомневалась в правильности своего решения, Энди. Вместо осколкая взяла коробочку с отражателем, сделанную из какого-то тяжелого дерева. Ямогла бы сказать, что считала коробочку вполне подходящей, чтобы оглушить еюДжо, но это было бы неправдой. В тот момент я вообще ни о чем не думала.

Я закашлялась — я кашляла так сильно, что удивительно, какэто я не брызгала кровью, так же как слюной. Казалось, что горло мое полыхаетогнем.

Джо так резко поднял меня на ноги, что одна из бретелеккомбинации лопнула. Затем, схватив меня за горло своей ручищей, он сталпритягивать меня к себе, пока мы оба не оказались на расстоянии поцелуя, —только вот вряд ли теперь ему хотелось целоваться.

— Я говорил тебе, что случится, если ты не будешь относитьсяко мне с должным почтением, — сказал Джо. Глаза его были влажными, будто отслез, но самым пугающим в его взгляде было то, что он смотрел как бы сквозьменя, как будто для него я не существовала в реальности. — Я говорил тебе этотысячи раз. Теперь-то ты веришь мне, Долорес?

— Да, — ответила я. Джо так крепко держал меня за горло, чтомой голос пробивался как бы сквозь слои грязи. — Да, поняла.

— Повтори! — приказал он.

Мое горло все еще было зажато в кольце его рук, но теперь онего так сдавил, что пережал какой-то нерв. Я застонала. Я не могла сдержаться:мне было невыносимо больно. Это вызвало ухмылку на лице Джо.

— Скажи это более убедительно! — приказал он.

— Да, — простонала я. — Я поняла! — Раньше я собираласьразыгрывать испуг, но Джо облегчил мне задачу: в тот день мне ничего не нужнобыло разыгрывать.

— Отлично, — сказал он. — Я рад слышать это. А теперь скажимне, куда ты спрятала деньги, и не дай Бог ты растратила хоть один-единственныйцент!

— Они за дровяным сараем, — прохрипела я, хотя теперь мойголос звучал уже не сквозь слои грязи. Затем я сказала ему, что деньги положилав кувшин, а кувшин спрятала в зарослях ежевики.

— Как это похоже на женщин! — ухмыльнулся Джо и подтолкнулменя к дверям. — Идем. Разыщем их.

По ступеням веранды и вдоль стены дома я шла, сопровождаемаяДжо шаг в шаг. К тому времени стало почти так же темно, как ночью, а когда мыподошли к сараю, я увидела нечто настолько странное и удивительное, что нанесколько секунд даже позабыла обо всем на свете. Я остановилась и, указывая внебо над зарослями ежевики, воскликнула:

— Посмотри, Джо! Звезды!

И звезды действительно сияли в небе — я видела БольшуюМедведицу так же четко, как это бывало в безлунную зимнюю ночь. Мурашкипобежали по всему моему телу, но на Джо это зрелище не произвело никакоговпечатления. Он так сильно толкнул меня, что я чуть не упала.

— Звезды? — сказал он. — Ты увидишь их еще больше, еслибудешь водить меня за нос, — это я тебе обещаю.

Я снова двинулась вперед. Наши тени полностью исчезли, абольшой белый камень, на котором сидели мы с Селеной уже почти год назад, былтаким же ярким, как прожектор, как бывает в ночи полнолуния. Но свет ненапоминал лунное сияние, Энди, — я не могу описать, на что это было похоже,какой он был рассеянный и подвижный, — но нужно попытаться сделать это. Язнала, что трудно судить о расстоянии между предметами в лунном свете, к томуже уже нельзя было выделить какие-то отдельные кусты ежевики — все они превратилисьв сплошное темное пятно, пронизанное порхающими светлячками.

Вера постоянно повторяла мне, насколько опасно смотреть назатмение; можно опалить сетчатку глаз или даже полностью ослепнуть. И все же яне могла удержаться, чтобы не посмотреть вверх, как и жена Лота не смоглаудержаться от последнего взгляда на Содом. Увиденное навсегда запечатлелось вмоей памяти. Неделями, иногда даже целыми месяцами я не вспоминала о Джо, но непроходило и дня, чтобы я не подумала о том, что увидела в тот день, взглянувчерез плечо в небо. Жена Лота превратилась в соляной столп, потому что несмогла обратить свой взор вперед и подумать о долге, и иногда я удивляюсь, какэто мне удалось избежать подобной расплаты.

Затмение еще не было полным, но все шло к тому. Само небобыло царственно лиловым, а в нем висел огромный черный зрачок, окруженныйогненным сиянием. С одной стороны оставался тоненький серпик солнца, какоплавленное в печи золото. Я знала, что мне не следует смотреть туда, новзглянув, я поняла, что уже не смогу оторвать глаз. Это было похоже… вы можетесмеяться, но я все равно скажу об этом. Это выглядело так, будто мой внутреннийглаз освободился каким-то таинственным образом, и теперь это он парил в небе,наблюдая за тем, как и что я буду делать. Но он был намного больше, чем я могласебе представить! И намного чернее!

Возможно, я продолжала бы смотреть, пока окончательно неослепла бы, но Джо еще раз так сильно толкнул меня, что я ударилась о стенусарая. Это привело меня в чувство, и я снова пошла вперед. Перед глазами у менямаячило огромное голубое пятно, как будто кто-то повесил передо мной светящийсяшарик, и я подумала: «Если ты сожгла сетчатку и всю оставшуюся жизнь тебепридется смотреть на него, то это будет справедливо, Долорес, — это будет неболее чем Каиновой печатью».

Мы прошли мимо белого камня. Джо шел позади меня, держасьрукой за низ моего платья. Я чувствовала, как комбинация под платьемстягивается на один бок. Все вокруг с этим огромным голубым пятном посерединевыглядело нереальным и хаотичным. Конец сарая был для меня всего лишь темнымпятном.

Джо подтолкнул меня к зарослям ежевики, и когда перваяколючка впилась в мое тело, я вспомнила, что забыла надеть джинсы. Этозаставило меня подумать, что, может быть, я еще что-то забыла сделать, но,конечно, теперь менять что-либо было слишком поздно; я видела маленький кусочекткани, трепещущий в последнем сиянии света, и у меня осталось совсем маловремени, чтобы вспомнить, как именно расположена крышка заброшенного колодца.Затем я вырвалась из рук Джо и ринулась в заросли ежевики, обступившие нас.