отшатнулась, увидев злое выражение, которое застыло на его лице.

— Ардо? — позвала тихо, не узнавая собственный, напуганный голос.

Передо мной был зверь.

Зверь, загнанный в клетку.

— Портал никогда и не закрывался, Айса — низкий голос больше походил на рык.

— Верно… — легко согласилась Агорфа. — В легендах сказано — "Ключ открыл ворота Ночи". И нигде не сказано, что он их закрыл. Вход держат защитные заклинания, которые волки ежегодно укрепляют кровью добычи. Но теперь камню нужна совсем другая кровь. Камню нужна добыча эрраи, которую ему уже дали почувствовать — ведьма медленно провела по трещине пальцем. — И именно её кровь он требует, чтобы продолжить питать защитные нити.

Хотелось ответить — "это неправда".

Не может быть правдой…

Казалось, что все это — глупый розыгрыш или простая шутка, но я понимала — слепая врать не может…

И когда в этот момент из леса раздался хруст сухой ветви, подпрыгнула на месте от неожиданности.

Сердце принялось бить о ребра с такой силой, будто это не ветвь, а сам камень раскололся на части, принуждая волка немедленно вонзить клыки мне в глотку.

Теперь все стало ясно…

Ясно, почему эрраи называли бездушным и почему в легендах сказано, что пары у него быть не может.

У эрраи действительно нет пары.

У этого волка есть лишь добыча, кровью которой он должен окропить защитные нити…

Иначе они исчезнут и в этот мир прорвется настоящая тьма.

— Тебе придется раскрыть правду стае, волк — проговорила Агорфа, нарушая злую тишину — И если всё не решится до полнолуния…

— Она не будет жертвой — неожиданно громко рявкнул Гроз, подходя вплотную к ведьме.

Та тут же попятилась, прижимаясь спиной к камню.

— Её судьба предопределена уже давно.

— Мне плевать на судьбу — голос волка превратился в лёд — Ни капли её крови больше не будет на камне. И лучше твоему дару показать тебе это, не то клянусь, ведьма, он исчезнет.

Но Агорфа лишь усмехнулась ему в лицо.

— Полнолуние уже совсем скоро Гроз. Знай, большего срока камень не выдержит. Ведьмы будут требовать напитать защитные нити, оборотни — выполнить свой долг и принести жертву. А вампиры, знаешь, чего будут хотеть они? Вампиры захотят стать хозяевами ключа.

Я одержимо замотала головой, желая выбросить из головы все эти слова.

Сделав шаг назад, отступила от проклятого камня, глотая слезы злости и обиды.

Боги, какая же я дура…

Какая дура, что надеялась, будто могу просто влюбиться, могу просто любить, могу просто…

— Айса — Гроз тут же обернулся, протягивая мне руку.

А я сделала еще один шаг назад. Казалось, этим шагом я ударила его под дых — столько на его лице отразилось боли.

Но сейчас, глядя на эту боль, я вспомнила другого волка. Волка, который плакал, как ребенок, прижимая к себе убитую своими же руками пару.

Да.

Ему тоже было больно, но он все равно это сделал…

От этой ужасной картины, так живо воскресшей перед глазами, я теперь уже со всех ног бросилась прочь.

Хотелось спрятаться от всего этого.

Сбежать, чтобы не чувствовать.

Исчезнуть.

Но не успела пробежать и пары секунд, как Гроз тут же настиг меня. Рывком развернув, крепко сжал за плечи, нависая надо мной огромной, каменной глыбой.

— Ни капли твоей крови там не будет — с силой встряхнул, серьезно вглядываясь в мои глаза. — Ты слышишь меня? Я найду выход.

А холодный ветер обволакивал тело и словно бросал в лицо злым шепотом — выхода нет.

Его просто не существует.

Глава 23

Гроз не стал тянуть.

Собрав волков в просторном зале, он рассказал им всё, что должен был.

Стоя рядом с ним сейчас, я, как никогда ясно чувствовала его силу.

Мощная, волчья энергетика, казалось, сплющивала эту комнату до ничтожных размеров, так что хотелось вжать голову в плечи, чтобы стать хоть чуточку меньше.

Я вдруг подумала о том, что, при желании, этот волк мог бы полностью подмять стаю под себя и заставить их следовать его решениям.

Но вместо этого он позволял им выбирать самим, точно передавая все, что сказала ведьма — и о старом заклинании, которое требовало крови, и о том, что в ближайшее полнолуние сюда придут вампиры.

Это больше не был хищник, который играючи загонял меня в угол.

Игры теперь уже закончились.

Передо мной был мудрый и спокойный предводитель.

Он не втаптывал мое достоинство в грязь, не заставлял умолять о помощи. Он просто взял на себя все проблемы.

Не паникуя, не жалуясь и не высказывая своего беспокойства или страха.

Вот только я сама эти чувства едва скрывала.

И хоть мысленно постоянно, словно мантру, повторяла себе, что нужно собраться и успокоиться, взять себя в руки все равно не получалось.

Казалось, что все уже бессмысленно.

Да, можно попытаться снять старое заклинание и даже, чисто теоретически, можно завязать его по новой.

Но сил не хватит.

Пусть даже здесь были бы мои сестры, и пусть слепая согласилась бы помочь — этого все равно будет недостаточно..

На камне заклинание тринадцати темных ведьм, скрепленное кровью, а во всей округе нет ни одного темного ковена, кроме Мрак.

И мамы…

Мамы тоже нет…

Она уже сделала всё, что могла, а в игры, заранее обреченные на провал, Офелия никогда не играла…

Словно услышав мои мысли, волк, не прерывая своего рассказа, просто прижал меня к своей груди, позволяя вслушиваться в глубокие вибрации мужского голоса.

И хоть сердце снова закололо внутри колючей льдиной, за эту поддержку я была действительно ему благодарна.

— Никого из вас я не буду уговаривать стоять рядом — сказал Гроз, завершая все объяснения. — Но если вы решите встать против меня, беречь ваши жизни тоже не стану.

Оборотни лишь хмуро переглянулись в ответ на эти слова.

Матерые, здоровенные хищники смотрели друг на друга со спокойной, непоколебимой решимостью.

По их лицам я понимала — за своим альфой они последуют куда угодно.

Даже на верную смерть.

Первым, желая высказаться, вперед выступил уже знакомый мне волк с лицом, исчерченным шрамами. Тот, что рассказывал старые легенды на поляне у костра.

Аскаро — вспомнила я.

— Эрраи мог бы заставить, но вместо этого он спрашивает, согласны ли мы рискнуть. Одного этого достаточно, чтобы я решил идти за него и за его госпожу.

Следом за ним сразу выступил и другой волк.

Едва взглянув на него, я тут же отвела взгляд — серебряные глаза пугали своей безжизненностью.

Они казались