После этого мы порылись и в ящиках. Глаз тоже ни за что не зацепился. Что ж, шпиона выявили — уже хорошо. Не зря рисковали.

Вот ведь что странно, проблемы, которые, по сути, не имеют ко мне никакого отношения, вызывают у меня эмоции. Раскусили шпиона, который доносил брату на Альмейду. Ну а мне-то что с того? Но нет, радуюсь, что раскусили, принимаю близко к сердцу. Что со мной? Настолько вжилась в роль? Охотничий азарт? Или что-то другое?

Мужчины долго дискутировали по внутриполитическим вопросам и никак не желали расходиться. Даннэру, в конце концов, тема, похоже, наскучила, но приличия ради он вынужден был еще некоторое время оставаться за столом. Он периодически вставлял колкие комментарии, ловя на себе недовольные взгляды представителей клана Элькона. И реакция эта была спровоцирована не столько бесцеремонностью принца, сколько тем, что все его замечания попадали точно в цель. Но и это занятие в итоге Даннэру надоело, он пошел проветриться на балкон.

Я с удовольствием составила бы ему компанию, но, во-первых, меня постоянно отвлекали жены политиков, а, во-вторых, как известно, Альмейда с Даннэром по определению не могли долго находиться вместе. Достаточно было того, что он сопровождал меня во время "прогулки" по замку.

Зато на балкон проскользнула Элисия. Она не оставляла отчаянных попыток привлечь внимание принца и теперь, видимо, решила, что наступил момент истины. Поняла, что не стоит на меня надеяться? Что ж, в проницательности ей не откажешь.

Вернулась сестрица минут через десять с видом человека, который не сдается, несмотря ни на что. Чувствую, вылезет она из своей холодной чешуйчатой кожи вон, лишь бы заполучить Даннэра.

Спать мы отправились уже после полуночи.

Оставшись с королем наедине, я вспомнила о том, как Даннэр обнимал меня в шкафу, и теперь невольно хотелось спрятать глаза.

Гридиан быстро разделся и лег первым. Он натянул одеяло до груди и откинул правую руку, как бы намекая, что его объятиями я могу насладиться не только в тот момент, когда приходит дракон.

Нет, дорогой "супруг", на сегодня с меня хватило твоего брата.

Я забралась под одеяло и свернулась невинным калачиком. Лицом, правда, повернулась к королю, что бы уж совсем его не обижать.

— Ты думала о том, что Келиас мог быть вашим с Альмейдой общим предком? — спросил Гридиан, переворачиваясь на бок, чтобы видеть мои глаза.

Ой, а ведь действительно! Столько всего навалилось, что рассказ Найяны про Келиаса растворился в общем потоке информации. Осознание блуждало где-то в голове, но не могло приобрести четких очертаний. И вот сейчас, когда Гридиан напомнил об этом, на меня как ушат воды вылили.

Келиас завел роман с какой-то знатной земной женщиной. Не исключено, что она родила от него ребенка. У моего дедушки, отца матери, фамилия Левашов. Это старейший дворянский род. И вполне вероятно, что я — потомок Келиаса. То есть, во мне текут элгарские крови! Обалдеть!

— В такое, конечно, трудно поверить, — произнесла я. — Но это объяснило бы наше с Альмейдой внешнее сходство. А вообще, я тебе скажу, ощущение, словно заново родилась.

Гридиан улыбнулся. Тепло и искренне. Меня эта улыбка прямо насквозь пробрала. Я открыла для себя совсем другого Гридиана. Чуткого. Понимающего. Способного разделять радости и переживания ближнего. Он как бы на мгновение впустил меня в свой внутренний мир. Мир, надежно скрытый от всего человечества броней его королевского статуса.

***

Утром после завтрака в мои покои зашла Найяна. Я еще с вечера попросила ее об этом. Гридиан с Даннэром решили, что нам будет лучше поговорить с глазу на глаз. Мол, куда естественнее, когда мама общается с дочерью, чем когда при разговоре будут присутствовать еще король с принцем.

— Найяна, — обратилась я к ней, всеми силами стараясь скрыть волнение, — я вчера не все рассказала.

Женщина кивнула, как будто и без моих слов была уверена, что до нее довели не всю информацию.

— Я слушаю тебя, — сказала она, внимательно глядя мне в глаза.

— Вы слышали что-нибудь о Драконе-Хранителе?

Найяна сузила глаза.

— Дракон-Хранитель? — переспросила она с заметной тревогой в голосе. — Он снова решил устроить испытание?

— Испытание? Что за испытание? — теперь настал уже мой черед забеспокоиться.

— Мы ничего об этом не знаем. Дракон появлялся дважды в какой-то нематериальной ипостаси… не знаю, как точнее сказать.

— Не уверена, что он существует в материальном облике, — задумчиво произнесла Найяна.

— Первый раз он сообщил, что придет, — продолжила я. — После этого ваша дочь и исчезла. В следующий раз он возник перед нами, когда на месте Альмейды уже была я. Уточнил, что появится в тот день, когда наступит солнечное затмение.

— То есть совсем скоро.

— Ну да, — я кивнула и умоляюще посмотрела на Найяну: — Так что за испытание? Расскажите!

— Я не так много об этом знаю, — каким-то извиняющимся тоном промолвила женщина. — Когда-то в давние времена Дракон-Хранитель нередко устраивал испытания. Обычно он проверял королевскую чету. В последний раз все закончилось трагично. Королева провалила испытание, и дракон велел королю казнить ее.

У меня в груди образовался ледяной ком. Кажется, я начинала понимать Альмейду. Нет, братцы, когда дело дойдет до испытания, на меня можете не рассчитывать! Тем более что меня дракон велит казнить уже только за то, что я самозванка.

— Жуть какая! — выдавила я, чувствуя, как ноги стали ватными, а в висках застучало.

— Не переживай, — Найяна обняла меня нежно, как родную дочь. — Ты не королева, и никто не вправе заставить тебя проходить испытание. А вот у Альмейды, да, у нее есть основания бояться.

— Она еще страницы из древней книги вырвала, прежде чем исчезнуть, — вспомнила я и рассказала Найяне, как нашла одинокую страничку в покоях Альмейды, а потом и книгу в библиотеке.

— Здесь у меня только одно предположение, — произнесла женщина. — Альмейда не хотела, чтобы кто-то еще узнал про испытание. Не понимаю, что бы это изменило, но, скорее всего, она просто со страху их вырвала.

— У страха глаза велики, как говорится. А у моего сейчас каждый глаз размером с вашу луну, — призналась я.

— Вы будете искать Альмейду в твоем мире? — спросила вдруг Найяна.

— А нам ничего другого и не остается.

— Я в вас верю, — улыбнулась женщина и, по уже сложившейся традиции, поцеловала меня.

Трудно было понять, ей просто я понравилась или она видела во мне Альмейду. В любом случае, от ее поцелуев мое сердце согревалось.

Рассказав братьям обо всем, что узнала от Найяны, я поставила их перед фактом, что испытание будет проходить кто угодно, только не Ника Громова.