посмотрел ему вслед. Замедление — его движения, стали вязкими. Остановка — он застыл восковой куклой с выражением безмерного ужаса на лице. Я подошел и разорвал его на куски своими железными пальцами. Оставался еще один — отброшенный к стене. В данный момент он судорожно пытался выхватить пистолет. Я знал, что у него «ТТ», времен Великой Отечественной… Он успел достать пистолет, а я — превратить его в столб. А потом, так же разбросал его кровавые куски по комнате.

Девочка была без сознания. Ее необходимо было срочно доставить в больницу. Я поднял маленькое тельце и шагнул в приемный покой первой городской больницы.

Дежурный врач и медсестра застыли с открытыми ртами, когда я, неизвестно откуда, появился с ребенком на руках и весь в крови.

— Ей срочно нужна помощь! Ее изнасиловали! — я осторожно положил ребенка на кушетку, подождал пока у врача не пройдет ступор, убедился, что девочке будет оказана необходимая помощь, вздохнул и направился к двери.

Кстати, именно за этой больничной дверью оказался холл моего дома, а на столе дымилась недокуренная сигара.

Скоро приехала возбужденная Ленка. Окинув пытливым взглядом холл, где плавали ароматные пласты сигарного дыма, она решила принять ванну. Я, вытянувшись в кресле, пытался успокоится.

— О боже! — донеслось из ванной комнаты, — что это?! Нико? Ты… что — поранился?

— С чего ты взяла?

— Тут твоя одежда…

— Да, ее надо выбросить… я совсем забыл.

Ленка появляется полураздетая. В огромных глазах — ужас.

— Расскажи, что тут произошло, пока меня не было.

— Тут — ничего, а на даче в Подмосковье действительно кое-что произошло. Завтра услышишь в новостях.

— Не понимаю, — тихо говорит Ленка

— И не надо. Ты, кажется, собралась принять ванну? Иди, полежи в горячей воде и выбрось все из головы.

А мне из головы это уже не выбросить. Что, собственно, произошло? Меня соблазнил дьявол? Но ведь, купился я не на мирские блага, а на страдания человеческие! Нужно ли было соблюдать заповедь «не убий» в данном случае? Спасая ребенка, вырывая из лап насильников и убийц? То, что девочка после всех мучений была бы убита, я не сомневался — я читал о подобных фильмах и печальной судьбе невольных артистов. Да, но вправе ли я творить самосуд? Конечно, в данном случае, у меня выбора не было… увидев такое, некогда рассуждать о правосудии. А потом… почему, собственно, только государство может казнить и миловать?

Почему, когда суд творит просто гражданин, а не судья, это считается тягчайшим преступлением? Ведь в данном случае я поступил правильно! Да и не мог поступить иначе… Так грех ли это? Вопрос, скорее, вот в чем: когда у меня появиться возможность, спасая жертву, не убивать преступника, а предать суду — стану ли я это делать?

Весь следующий день Ленка совершала покупки и вернулась только к вечеру очень довольная собой.

— Дорогой, — проворковала она, — ты ведь по прежнему будешь любить меня? — она рассмеялась и упорхнула переодеваться к ужину. Удивительно быстро она вернула прежнюю форму. Через полчаса за столом сидела, сверкая мрачной красотой, та самая роковая женщина, которая когда-то соблазняла меня в квартире, залитой кровью. Сколько же столетий назад это было?!

Непривычно молчаливая Светлана, сервировала стол. Ленка зажгла свечи. Я разлил шампанское. Торжественный ужин, посвященный непонятно чему, начался. Впрочем, у каждого, я думаю, был свой повод. Ленка праздновала, безусловно, отъезд Наташки и начало, как она полагала, нового витка наших отношений. Я же склонялся к тому, чтобы отметить начало сотрудничества с Сатаной. Вначале он будет использовать мое негодование по поводу преступных действий разных подонков, затем негодования будет меньше, а жажды крови — больше, а потом… Не превращусь ли я в маньяка-убийцу, считающего, что он вершит правосудие? Вот только зачем ему — Дьяволу — это надо? В свете тех знаний о строении вселенной, которые я приобрел — зачем он склоняет людей ко греху? Хочет увеличить количество душ, посылаемых на расчистку?

Бесполезные рассуждения — я не смогу понять действия Сатаны, не обладая нужными знаниями. Я до сих пор не знаю его места во вселенной. Кто или что он такое? Один мощный межпланетный разум, противостоящий Кураторам? Или это какая-то группа оппозиционеров, противостоящих всему Галактическому Сообществу? И какие у них цели? Разрушить существующий порядок? Между прочим, может быть, Вадим не зря примкнул у этой силе — ведь он считал существующий порядок ужасным и неприемлемым! Но если Сатана хочет разрушить существующий порядок вселенной — что он может ему противопоставить?

— Нико! — Ленка потрясла меня за плечо, — может, расскажешь, почему у тебя в ванной был набор кровавой одежды?

— Дьявол мне показал одних подонков — они насиловали ребенка, и я их разорвал на части, а ребенка доставил в больницу. — Я внимательно посмотрел на Ленку. Будет смеяться? Или ужасаться? Или расспрашивать про Дьявола?

Она не стала ни расспрашивать, ни ужасаться, ни, тем более, смеяться. Ее огромные, темные глаза оставались серьезными, а лицо спокойным. Пригубив шампанское, она спросила:

— А ты уверен, что тебе показали правду?

— Уверен. Я звонил в больницу — девочка действительно есть, ее действительно изнасиловали. А ту дачу, где я оставил куски мяса, уже показывали в новостях. Это была не фикция.

— Но как ты перенесся…

— С помощью Сатаны, я думаю. По-моему, сила, которую мне дали Кураторы — недостаточна для таких фокусов. Хотя… — я задумался. Если я запросто мог мысленно швырнуть лом… Почему бы не перебросить себя самого?

— А Дьявол — он как выглядит? — с любопытством спросила Ленка — действительно, как прекрасный юноша?

— С чего ты взяла? Я вижу просто лицо… но… это такое, знаешь ли, лицо…

— Какое — в глазах Ленки загорелся мрачный огонь

— Необычное, — я помолчал, подбирая слова, — сила в сочетании с пороком, мудрость, неземное знание… Нет, не рассказать. Надо увидеть…

— А я увижу? — с надеждой спросила Ленка

— Вряд ли. — Я встал. — Уже поздно Ленусь… спокойной ночи.

И, стараясь не смотреть на удивленное, обиженное, разочарованное лицо Ленки, я поспешил в свою комнату.

Сон не шел. Врачи предупреждают, что