— Так лучше, — пробормотал Рафаэль. — Надо, чтобы это вышло наружу…

* * *

— Ты веришь в Бога, голубка моя?

Сегодня завтрак принес папочка. Джессика посмотрела на кусок хлеба с ломтиком сыра, но не прикоснулась к нему. Этот хлеб резал он, трогал его.

Мысль о том, что он брал его в руки, вызывала у нее тошноту.

— Отвечай на мой вопрос, — велел Патрик, закидывая ногу на ногу. — Ты веришь в Бога?

— Да, мсье.

— Ты ходишь в церковь по воскресеньям?

— Нет, мсье.

— И ты все еще продолжаешь верить в Бога после того, как оказалась здесь?

— Да…

Она в нерешительности, он почуял это в ее голосе.

— Если Он существует, можешь мне объяснить, почему Он не помешал мне тебя похитить?

— Не знаю.

— Ты все еще веришь, что Он защитит тебя от меня?

— Не знаю.

— Ты хочешь, чтобы я дал тебе ответ?

Теперь она уставилась на свои ноги. Грязные.

— Бог не защитит тебя от меня. Потому что Его нет.

Рука Джессики сжалась на перекладине, к которой она была прикована.

— Никто тебя не защитит. Я выбрал тебя из миллиона девочек твоего возраста. Я тебя захотел, и я тебя получил. И никто не помешал мне в этом. Так же, как никто не помешает тому, что будет дальше… — Он посмотрел на ее дрожащие губы; на его лице появилась улыбка, которая не сулила ничего хорошего. — А теперь ешь.

— Я не голодна.

— Ешь сейчас же. Я не хочу, чтобы ты отощала. Ты будешь не такой соблазнительной.

Джессика закрыла рот рукой. Ее почти пустой желудок только что передернуло.

— Я не хочу есть! — рассердилась она.

Она ждала пощечины, как всякий раз, когда позволяла себе повысить голос. Но он не шевельнулся.

Пока нет.

— Ты считаешь, что можешь говорить со мной в таком тоне? — пригрозил он. — Да кем ты себя возомнила?

Она не ответила, только закрыла глаза.

Когда он стал снимать наручники, она закричала. Она вопила, проклиная свою судьбу.

Вопила что было сил, чтобы там, за стеной, они ее услышали. Чтобы они разделили ее муки, чтобы она была не единственной, кому больно и страшно.

Он стащил ее с кровати, она оказалась в сидячей позе на полу.

Папочка стоял перед ней, руки на бедрах. Она подняла голову, встретилась с ним взглядом.

«Ты должна ему позволить, иначе он сделает тебе еще хуже».

Я больше не хочу этого, Рафаэль. Пусть он меня убьет. Пусть это закончится.

— Ты хочешь поиграть? Отлично, это мне нравится! — бросил Патрик. — Я вижу, ты не усвоила последний урок; хорошо, повторим главные правила вместе!

Папочка сделал вид, что разгневан, в то время как он чувствовал себя счастливейшим из людей. Чем больше она сопротивлялась, тем острее было его удовольствие.

Он схватил ее поперек тела и бросил на кровать Орели. Одной рукой он удерживал ее за запястья и одновременно блокировал ноги своими.

Она испуганно смотрела на него, пытаясь воззвать к его разуму:

— Пожалуйста, мсье!

Он порылся в кармане своих вельветовых брюк и достал оттуда маленький швейцарский нож. Зубами открыл клинок.

— Перестаньте! — закричала девочка.

Слишком поздно.

Он уже был в трансе.

Рафаэль вскочил. Он попытался освободиться, будто это было возможно, когда на запястьях стальные наручники. Он даже попробовал вырвать кольцо, вмурованное в стену.

С рыком раненого зверя он метался словно одержимый. Вильям обескураженно смотрел на него. Он так плечо себе вывихнет.

— Перестань, Раф! — сказал он с полными слез глазами. — Перестань, ты себе руку оторвешь.

Рафаэль не мог остановиться. Он больше не мог сидеть на полу, как собака, в то время как этот сумасшедший терзал девочку.

И он продолжал биться. С такой силой, что в какой-то момент Вильяму показалось, что он сможет вырвать кольцо из стены.

Что произойдет чудо.

Но все же Рафаэль упал совершенно без сил, побежденный.

Лезвие прочертило следы геометрической формы с внутренней стороны ее левого бедра. Папочка нашел, что это красиво.

Он слизал кровь, которая сочилась из многочисленных ранок, чтобы лучше рассмотреть свой шедевр.

Джессика больше не кричала. Она плакала, она дрожала, она умоляла.

Папочка убрал нож, но не отпустил жертву. Джессика видела в его глазах, что это еще не все. Что это далеко не закончилось…

Он коснулся ее рта губами, спустился к горлу. К ее горлу, которое страшно сжалось, затрудняя доступ воздуха.

Затем он задрал ее рубаху, обнажил живот. И вдруг укусил ее до крови.

Перед тем как потерять сознание, Джессика почувствовала, что он пожирает ее.

* * *

Сандра страшно проголодалась, она заехала на стоянку. Но на пороге гриль-кафе она вдруг застыла в нерешительности. Вдали от своего обычного маршрута, за пределами привычной территории она почувствовала себя растерянной.

Папочка не водил ее по ресторанам; они никогда не выбирались из своего логова.

Забегаловка была переполнена, она сделала шаг назад. С ужасным ощущением, что все взгляды одновременно обратились на нее. Будто они знали, кто она такая. Что она сделала.

Будто все ее ошибки и ее вина́ красными буквами были напечатаны у нее на лбу.

Она устремилась прочь, потом все же зашла в магазинчик на заправке, купила салат в пластиковом контейнере, сэндвич и бутылку минеральной воды. И поскорее укрылась в машине, припарковав ее как можно дальше от толпы.

Увидев на пассажирском сиденье свой мобильный, она вдруг испытала желание позвонить Патрику.

В действительности это было вовсе не желание.

Это была обязанность.

Но он не ответил. Ни по домашнему, ни по сотовому. Сандра спросила себя, где он, чем занят. Пытает братьев? Или, может быть, Джессику?

Всей душой Сандра надеялась, что он сейчас терзает Джессику.

* * *

Когда папочка вошел в их камеру, братья одновременно повернули к нему голову.

Рафаэль открыл рот, чтобы обрушиться на него с оскорблениями, но слова застряли у него в горле. Остолбенев, он смотрел на лицо этого человека.

Кровь повсюду. На лице и вокруг рта.

Как у зверя, который только что насладился своей добычей.

— Что ты с ней сделал, кусок дерьма? — пробормотал грабитель.

Папочка подошел и улыбнулся. На зубах тоже была кровь. Как обычно, он сел на корточки лицом к пленникам:

— Я проголодался. А эта маленькая сучка хороша на вкус… — Он разжал кулак. — Хочешь попробовать, Чемпион?

Вильям вытаращил глаза, его мозг отказывался верить.

Маленький кусочек мяса в его ладони, это же не могло быть…

— А ты, Вилли, ты же все время голоден, хочешь попробовать? Хочешь знать, какова на вкус наша милая маленькая Джессика?

Это настолько ошеломило братьев,