под взором внимательно слушающей старушки, а потом добавил: — Тяжело без батьки жить, всё из рук валится. Федька, брат мой, как самый старшой в семье, его обязанности на себя взял после того, как своего Хранителя принёс. Повезло ему, щенков много вокруг, не пришлось по полям бегать. Но хозяйству крепкая рука нужна, твёрдая. А у Федьки пока что только дразниться хорошо получается. В деревне нас не любят, смотрят, словно вся семья из-за батьки порчена. Не помогло даже, что Федька-то наказ выполнил.

Старушка посмотрела наверх, на полную Луну и, хитро улыбнувшись, проговорила:

— Сегодняшняя ночь — Новогодняя. Говорят, всякие чудеса случаются у тех, кто сердцем чист и другими обижен зазря. Вот ты чего бы пожелать хотел?

Митька пожевал губу, задумываясь и, словно боясь ошибиться, выпалил:

— Хочу, чтоб батька нашёл своего Хранителя и вернулся домой! — И торопливо добавил: — И чтобы Федька меня обижать перестал, с малышнёй сравнивая. Вырасту, так ему наподдам…!

Позади раздался непонятный шум, и Митька в испуге повернулся. Ничего странного не обнаружив, мальчик хотел поблагодарить старушку за еду, но та словно испарилась — лишь цепочка узеньких следов уходила глубоко в лес. Почесав щёку, уже заиндевевшую от мороза, Митька собрался продолжить свой путь, но где-то на поле закричали.

— Митька, Митька, где ты, Ми-и-и-итька, ау!

Мальчик узнал брата, и бросился ему навстречу, еле сдерживаясь, чтобы не засмеяться во весь голос. Сработало, не обманула старушка — ночь и правда чудо свершила! Неужто батька вернулся, в самом деле вернулся с Хранителем! И теперь заживут они все вместе, и перестанут их проклинать в деревне, и Митька снова сможет дружить с дочкой конюха, Варькой…

— Федька, сработало, да? Сработало колдовство? — Митька крепко обнял брата, раскрасневшегося от бега, и счастливо рассмеялся.

Но Федька словно не слышал его. Он тяжело дышал и утирал рукой вспотевший лоб.

— Мить, бежим скорее, отец воротился! Ты слышишь, Мить? — Федя резко тряхнул брата. — Отец вернулся с Хранителем, он его нашёл! Митька, бежим!

Митька рванул в сторону деревни, не чуя под собой земли, но тут со спины на него прыгнул старший брат и повалил в пушистый снег.

— Ты что, оглох? Надо бежать, говорю! Сейчас же!

— Да я и бегу, чего ты меня ухватил? Пусти, ну! — Митька с силой вырвался из рук брата и попытался встать на ноги, сердясь.

Федя посмотрел на него как на помешанного, и потянул за рукав шубы:

— Ты что, совсем ополоумел? Надо бежать не в деревню, дубина, а из, и подальше, покуда силы не кончатся!

Митька ничего не понимал, выворачивая голову назад, в сторону дома, и всё ещё пытался высвободиться.

— Да зачем, ты ж сам сказал, что батька пришёл! Теперь всё правильно, как надо, и нас никто не тронет больше! Простят, и сами прощения просить будут ещё!

Федька отпустил брата и схватился за голову:

— Глупый! Не простит никто, потому как и прощать некому будет! Хранитель отца — это ж не мышь полевая, не щенок и не петух, а самый всамоделишный…

Он не успел договорить. В деревне что-то полыхнуло, и раздались жуткие, наполненные страхом и болью крики, в которых вмиг оробевший Митька разобрал лишь одно слово:

«Дракон».

Вернись

Настя, поколебавшись с мгновение, осторожно присела на диван. В голове роились тысячи мыслей, но ни одна из них не подходила для начала разговора. Любая не годилась и для извинений.

— Мишенька… — тихонько позвала Настя и тяжело сглотнула, чувствуя, как от волнения пересохло горло. — Здравствуй.

— Здравствуй, — равнодушно откликнулся Миша.

— Как ты? Всё хорошо?

— Хорошо.

Настя замолчала. Гнетущая тишина, прерываемая лишь тиканьем часов, не успокаивала, а лишь заставляла сильнее колотиться сердце и чувствовать на плечах неподъёмную ношу из вины, сожаления, надежды. И одиночества.

Девушка собралась с духом:

— И у меня. Только устала на работе немного… Может, прогуляемся? Подышим свежим воздухом. Давай?

— Давай.

Сдерживая улыбку, Настя спешно накинула на плечи пальто. Всегда есть возможность изменить ситуацию, если хоть кто-нибудь приложит для этого усилия. Миша не молчит — а это уже маленькая, но победа.

На улице темнело. Они шли под дождём, рассматривая зажигающиеся на аллее фонари, и тихонько переговаривались. Редкие прохожие, завидев парочку, осуждающе качали головами, но Настя этого даже не замечала. Когда ты рядом с другом, не хочется обращать внимание на окружающий мир. Хочется создавать собственный. Принадлежащий только вам двоим.

Настя робко приобняла Мишу.

— Давно не виделись с тобой… Работа, заботы… Поверишь — даже не могу вспомнить, какой сегодня день недели! А уж число и подавно. Будто живу в фильме про день сурка. Но, честное слово, я не забывала о тебе! Ты же мой лучший друг. Лучший — и единственный. Тот, кто всегда выслушает, подскажет, поможет. Кто поддержит. Кто не осудит. Скажи…. Только честно! Ты скучал?

— Скучал.

— И я… — Настя мягко улыбнулась. — Прости, что редко говорю с тобой… И ещё реже слушаю. Я пойму, если ты не захочешь со мной общаться. Но очень прошу дать мне шанс всё исправить. Я буду очень стараться. Наша дружба — лучшее, что случалось в жизни. Ладно?

— Ладно.

Она вздохнула:

— Не веришь… Наверное, быть моим другом — трудно?

— Трудно.

— Прости, — повторила она, зная наверняка — простит. Иначе и быть не может. Если не он, то кто?

Они прошли ещё несколько метров. Сверившись с картой на телефоне, Настя вскинула голову и радостно воскликнула, указывая на поскрипывающую на ветру табличку:

— Вот же! Вот она! И ещё открыто. Повезло, да? — она подмигнула Мише, толкая тяжелую дверь.

В помещении пахло маслом, горелыми проводами и чем-то неуловимо знакомым. Таким, как пахло от папы, когда он много лет назад знакомил их с Мишей.

— Добрый день! — Услышав стук двери, навстречу посетителям вышел пожилой мужчина с густыми усами, и, вытерев руки о тряпку, откинул её в сторону.

— Здравствуйте, — кивнула Настя, рассматривая интерьер мастерской. — Извините за беспокойство. Подскажите, сможете ли вы помочь?

— Конечно. Что случилось?

— Понимаете… — Настя закусила губу, подбирая слова. — У моего друга беда… Нет-нет, ничего критичного! Думаю, что просто батарейки сели. Можете их заменить?

Девушка указала на Мишу. Мастер с осторожностью принял из рук Насти большого плюшевого медведя и, уложив его на широкий стол, подвинул лампу.

— Сейчас посмотрим.

— Он говорящий, — внезапно призналась Настя, будто бы пытаясь отыскать оправдание. — Ты ему рассказываешь что-нибудь, а он воспроизводит своим голосом те же фразы. Но сейчас повторяет только последнее слово. А я так скучаю по