litbaza книги онлайнРазная литератураОтзвуки времени - Ирина Анатольевна Богданова

Шрифт:

-
+

Интервал:

-
+

Закладка:

Сделать
1 ... 40 41 42 43 44 45 46 47 48 ... 125
Перейти на страницу:
до такой степени, что Никите приходилось по несколько раз на дню напоминать себе, что пока его мечты всего лишь песчаный домик, способный развалиться от сильного порыва ветра. Но он знал, что будет снова и снова возводить этот домик, пока не выстроит надёжное прибежище для своей мятежной души.

* * *

Рита, в принципе, была реалистом и не ждала от своей ситуации резких перемен к лучшему. Если жизнь и начнёт налаживаться, то происходить это будет постепенно, капля за каплей, как при первой оттепели, когда плотная корка снега становится похожей на тающий сахар, под которым угадываются островки пожухлой травы.

Скрепя сердце она честно призналась себе, что стала опасаться хороших известий, полагая, что за хорошим неотрывно следует плохое, причём не такое, поганенькое, но терпимое, а сокрушительно-ужасное, от одной мысли о котором на грудь наваливалась свинцовая тяжесть.

Но Рита держалась. Чтобы взбодрить себя, перед тем как уйти на уборку в книжный магазин, она надела новый голубой джемпер, припрятанный на выход. Куда теперь выходить? Если только в парк на прогулку с детьми. На кино и театры денег нет, в холодильнике кусок мяса, кочан капусты и две бутылки молока. Никаких глазированных сырков и салями. Ну и правильно, надо питаться здоровой пищей. Нет худа без добра.

Поскольку главная мысль, точившая мозг с утра до ночи, умещалась в несколько слов: «Найти постоянную работу», Рита написала эти слова на бумажке и положила в кошелёк. Если говорят, что мысли материальны, то пусть они воплотятся в буквы. Хоть и нереально, а вдруг? Ведь бывают же на свете чудеса. Она попыталась представить себе чудо, но оно странным образом вмещалось в образ почтальона с сумкой через плечо.

«Это он, это он, ленинградский почтальон», — пробормотала Рита и тут же забыла о своей фантазии, переключившись на повседневный круг забот и мыслей.

Ближе к полудню, когда уборка в магазине была закончена, мягкий весенний день расцветил воздух прозрачными полутонами света и тени. На улице Рита с наслаждением вдохнула горьковатый запах свежей листвы. На большой клумбе возле метро две женщины высаживали цветы. Рита скользнула взглядом по старухе, что продавала книги, такие же старые, как и она сама. Та отрешённо смотрела сквозь толпу пешеходов и казалась полностью неподвижной. От хорошей жизни свою библиотеку продавать не станешь.

Рита не смогла пройти мимо.

— Сколько стоит? — она показала на томик рассказов для детей.

— Сколько дадите.

Хриплый голос старухи походил на звук радио со сбитой волной настройки.

Обменяв сто рублей на потрёпанную книгу, Рита взглянула на часы. Через час в школу — забирать детей, а пока можно позволить себе спокойный шаг человека, который никуда не спешит. В последнее время приходилось почти всегда передвигаться в быстром темпе, и Рита поймала себя на том, что по привычке начинает бежать.

Чтобы сократить путь, она свернула в калитку на кладбище, и ноги сами привели её на дорожку, как короной увенчанную зелёной часовенкой. На скамеечке напротив входа сидела женщина в мужской стёганой куртке, и Рита опустилась рядом, оглядывая людей вокруг себя.

— Каждый несёт свой крест, — без всякой связи произнесла женщина, и на её круглом лице появилось подобие улыбки. — Знаете, сначала я считала, что я свой крест не несу, а волочу по колдобинам. Вот таким, как та, — она кивнула в сторону лужи с мутной жижей, посреди которой лежал комок смятой бумаги от рекламного проспекта. — Иногда, когда совсем выбивалась из сил, я приподнималась на колени и начинала проклинать судьбу. Но без толку. А потом снова хваталась за перекладину и тянула, тянула, тянула, обламывая ногти в кровь.

Она шевельнула рукой, и Рита увидела её загрубевшие пальцы с коротко остриженными ногтями.

Перехватив взгляд, женщина пояснила:

— Работаю много. Только здесь, у Ксеньюшки, и отдыхаю. Если могу урвать часок, то сразу сюда бегу, благо живу неподалёку. — Откинувшись на спинку скамейки, она посмотрела вверх на летящие облака и монотонно, словно бы беседовала сама с собой, проговорила: — Преподаватель по неврологии в мединституте предложила мне специализацию «невропатолог-рефлексотерапевт». Это было очень престижное предложение, но я отказалась. Дело в том, что накануне я ехала в метро, где две неопрятные старухи вели под руки парня-инвалида со сплющенным лицом, напоминающим рыбу-камбалу.

Загребая ногами по полу, он вырывался и выл что-то нечленораздельное, слюни капали на пол.

От отвращения меня передёрнуло, и я решила, что неврология — это последнее, чем я хочу заниматься. — Женщина надолго замолчала, словно бы мысленно преодолевая какой-то очень долгий и трудный путь. Собираясь уйти, Рита встала, но её остановил тихий голос, говорящий с сухой беспощадностью: — Когда акушерка, пряча глаза, сказала, что у моего сына ДЦП, я не поверила и швырнула в неё кружкой с чаем.

Кружка была эмалированная и не разбилась. Она с бряканьем покатилась по полу, а я смотрела на брызги чая на одеяле и думала, что у меня галлюцинация или акушерка обращается не ко мне, а к той толстой бабе с коровьими глазами, что жуёт бублик и равнодушно смотрит в окно.

От внезапно наступившей тишины в палате мне стало так жутко, что захотелось умереть. Боже мой, я до сих пор помню каждую секунду отсчёта нового времени. Как врач я прекрасно понимала, что такое ДЦП и тяжёлая неврология, с которой я предпочла не связываться. Оказывается, она поджидала меня за углом. Теперь я часто вспоминаю того парня в метро, потому что мой сын почти такой же, да и я превратилась в потёртую жизнью тётку в дешёвой одежде. Муж не выдержал, ушёл, и я его понимаю — не у всех есть силы тащить крест и не сломаться. Да и мне со всех сторон родные и знакомые дули в уши: «Откажись, откажись. Не ломай себе жизнь». — Оборвав речь, женщина остро взглянула на Риту. — Вы тоже считаете, надо было отказаться? Ведь я врач. Приносила бы пользу, спасала людей, а так сижу дома возле одного-единственного человека, который никогда не исцелится.

Вопрос ударил наотмашь, и Рита непроизвольно отшатнулась:

— Нет! Что вы! Я бы никогда…

— Все так говорят. — Женщина сделала долгую паузу, во время которой её руки открыли портмоне со вставленным в рамку фото юноши с перекошенным ртом. — Сейчас Мите двадцать пять лет. Когда мне в первый раз его принесли, я ещё надеялась на лёгкую форму паралича. Думала, что смогу компенсировать, выправить. Но с каждым днём становилось всё хуже и хуже, пока он окончательно не превратился в распластанный блинчик. Он не может самостоятельно повернуться на

1 ... 40 41 42 43 44 45 46 47 48 ... 125
Перейти на страницу:

Комментарии
Минимальная длина комментария - 20 знаков. Уважайте себя и других!
Комментариев еще нет. Хотите быть первым?