не превратился в жалкий писк. Орк глубоко вздохнул, пошевелил широкими ноздрями и прижал к столу своей тяжелой ладонью руку Игоря. – Тебе они просили передать, что скоро ты с ним встретишься.

Агент невольно вздрогнул.

– О-от как! – он рассмеялся через силу. – В аду для наемников приготовлена большая огненная арена, где они могут сражаться друг с другом, чтобы не засохнуть от тоски. Обещаю, если встречу там Серого Тумана, то передам ему от вас привет и обстоятельно начищу ему морду. Ну, грохнуть его мне не дадут вторично, раз он давно уж мертв.

– Камни могут ошибаться? – обеспокоенно спросила Симона.

– Нет. Никогда, – прогудел Кейл, выпустив руку Игоря.

– Что они предскажут нам с Борей? – Марина поспешила занять очередь к новоявленному прорицателю.

– Камни погрузились в покой. Им нужен отдых, – орк спрятал кисет от наседающей женщины.

– Отдых. Безжизненным минералам. Что за бред? – возмутилась Марина.

– Совет окончен, – постановил Эйлинан. – Расходимся. Ягуар и Лорд скоро вернутся с охоты.

Игорь первым вышел из-за стола.

– Серый Тума-а-ан похож на обман… Похож на обман Серый Туман, Серый Тума-а-ан, – громко напевая, он прошел мимо вскочивших со своих мест наемников.

Друзья Эйлинана переживали за него и за себя. Никто не хотел умирать.

Глава 24. Метаморфозы

Ниллин

– Ложитесь спать, принцесса, – пробубнил за дверью неусыпный страж.

– Кейл, мне не дает уснуть твое сопение, – стукнув кулачком по дверной ручке, Ниллин погладила устроившуюся на стеганой лежанке Лушу и отошла к окну. – Иди к себе. Я никуда не денусь. Не беспокойся.

– Я заступил на дежурство, и теперь ни на шаг не отойду от вашей светлицы, – заявил упрямый орк.

Юная эльфийка встала коленями на подоконник.

– Мне придется выпрыгнуть в окно. Здесь высоко, – прокричала она.

– Я успею вас остановить, – уверенно сказал орк.

Вот напасть! Отец стал приставлять к ней для охраны воинов, не поддающихся гипнотическому внушению или умеющих защищаться от него.

Когда чуть раньше Ниллин пригрозила прыжком из окна Лиммиилу, тот подобным образом заверил, что успеет снять ее с подоконника.

– И не мечтайте, принцесса, – добавил старый душитель. – Я не буду смотреть вам в лицо.

Ее дара королевы начинают бояться опытные наемные убийцы. Это хорошо и плохо.

– Кейл, Ке-ейл, – прислонившись к двери, заныла Ниллин. – Я не смогу лечь спать, пока не узнаю, как себя чувствует Алайни. Отведи меня к нему. Можешь связать мне руки, и даже ноги. Можешь отнести меня в дом Ягуара на своих плечах, но позволь мне увидеть Воина Сумрачных Гор.

– Ваш горный вампир уехал на охоту в лес, – отозвался Кейл. – Он жив, здоров, и, я так думаю, он в силах самостоятельно поймать добычу. Ваша тревога напрасна.

– Алайни охотится? – Ниллин не доводилось уличить орка-шамана во лжи, кроме того, прислушавшись к его молчанию, она ясно почувствовала, что Кейл не обманывает ее.

Разве она не видела, как Алайни умирал на арене? Как ему удалось восстановить здоровье за столь короткий срок? Магия! Все дело в ней. Но чья она?

Ниллин прыгнула на кровать. Растянувшись на животе, она нежно обняла подушку.

Что случилось? Будто бы невидимый клинок рассек объединявшую их нить любви. Еще недавно каждый раз, когда Алайни охотился, она об этом знала. Видения, исполненные страха загнанных животных, были ей неприятны, но девушка мирилась с ними.

Ее первый рыцарь не родился эльфом. Ей пришлось принять его потребность в охоте на зверей. В наказание добрые лесные духи отвергли ее. Ниллин перестала ощущать дыхание жизни леса. Там, вдалеке за окном, вылуплялись желторотые птенцы, раскрывали просохшие свежие крылья разноцветные бабочки, тянулись к солнцу набухшие бутоны. Ничего этого Ниллин не чувствовала, и отныне не могла утешаться любовью молодого вампира. Она осталась совсем одна в окружении отъявленных злодеев. Отец перестал быть для нее самым близким и родным созданием. Алайни прибился к двум властным сородичам и, наверное, забыл о ней. Бежать ей некуда, и оставаться в убежище душегубов нет больше сил.

Зарывшись носом в подушку, эльфийка горько заплакала, молясь отвернувшимся от нее хранителям природы о том, чтобы стражник за дверью не услышал ее тоненьких всхлипываний.

***

Алайни

Свернувшись калачиком на тряпичном коврике в прихожей, как сторожевой пес, Алайни мечтал увидеть принцессу Ниллин. Хотя бы во сне.

Его знобило, потом поднялся жар. Поняв, что сон к нему не придет, юноша решил встать и пройти на кухню – охладиться водой и помечтать у окна о свидании с принцессой. Сойдя с ковра, он свалился на дощатый пол. Ноги вдруг стали слабыми и непослушными, все тело заныло.

Испугавшись, молодой вампир хотел позвать на помощь собратьев, но с языка не слетело ни слова, а его мыслей крепко уснувшие Ягуар и Лорд не услышали. Живот свело от голода, словно и не было ночной охоты. Жар сменился пробивающей до костей стужей. Алайни дрожал, скорчившись на полу. В бреду он видел, как неумолимая смерть подкрадывается к нему бесшумной дикой кошкой.

Чуть-чуть согревшись, он пополз к двери, думая о том, что глоток лесного воздуха прояснит его разум. Возникшая из коридорного мрака большая черная кошка с округлой головой и гладкой шерстью замахнулась на него передними лапами. Алайни отпрянул, перестав дышать от ужаса. Видение исчезло.

Юноше удалось подползти к выходу и подняться на ноги, придерживаясь за дверную ручку. Невыносимый голод жег его внутренности и горло. Резкий запах помог найти мешочек с волшебной солью, который Ягуар повесил на крючок для верхней одежды.

Боязливо озираясь, Алайни вышел из гостевого дома, спустился с крыльца и побежал к скотному двору.

Светает. Скоро проснутся злые на него наемники и потянутся опохмеляться. Надо спешить.

Влажная трава скользила под босыми ногами. Алайни мог бежать быстрее, но осторожничал, не доверяя еще вялым мускулам.

Животные в хлеву привыкли чувствовать запахи различных существ, и встретили вампира на удивление спокойно. Алайни угостил волшебной солью рыжую корову, подождал, пока она задремлет, и только тогда укусил. Едва почуяв пищу, его тело вытянулось в странной ломке. Одержимый сверхъестественным неутолимым голодом, он чуть не убил животное. Отпустив шею коровы, Алайни оттолкнулся от ее холки рукой и, пошатываясь как пьяный человек, побрел к воротам. Выпитая кровь исчезла, провалилась в тартарары, как сказали бы крестьяне. В желудке у него было пусто, и он совсем не чувствовал сытости. Что же происходит с ним? Наяву или в бреду? Может быть, беременная шалема была тяжело больна?

– Алайни, – его позвал девичий голос.

***

Варя

– Алайни? – Варя не поверила своим глазам.

Вышедший из коровника лесной