алых плодов. Он придумал примерный маршрут и построил его в голове, старательно выбирая каждый сучок и ветку. Настало время «восхождения». Иван почувствовал себя настоящим альпинистом, готовящимся покорить гору. Ветер, который дует в лицо, снег, заметающий пути и тропинки, далекий рык снежного барса… Жаркое таежное лето, мошки, роящиеся у самых глаз, комары, беспощадно впивающиеся в любую часть тела, которая не будет прикрыта тканью, красавица яблоня посреди заброшенного участка и палящее солнце. Иван закусил губу и начал постепенно карабкаться вверх. Получалось на удивление легко и непринужденно. Мальчик даже сперва не понял, что перегнал Улиту и преодолел все те места, где его подруга застревала и просила его о помощи. Иван, подобно маленькой обезьянке, крепко держался за торчащие суки и подтягивал свое тонкое тело за руками. Вскоре он оказался почти у самой высокой ветки, но, побоявшись, что она его не выдержит, решил остановиться. Перед глазами у него были яблоки, переливавшиеся на солнце. Он попытался потрясти ветку, на которой они висели, однако это ему не удалось — ветка была слишком толстой. Иван решил попросить у Улиты палку, чтобы сбить яблоки, но смотреть вниз оказалось не так приятно, как забираться на такую высоту. Мальчишка даже слегка покачнулся.

— Улита, кинь палку, да подлиннее! Не могу достать до яблок!

Девочка быстро сообразила, что от нее требуется, и, пошарив в траве, нашла подходящую палку. Длинную, не слишком тяжелую и почти полую. Видимо, жуки прогрызли ходы в древесине.

— На, держи!

Иван поймал рогатину, чуть не потеряв равновесие, но удержался от падения. Он прислонился к шершавому стволу и крепко обнял ветку, на которой висели яблоки, свободной рукой. Другой же он держал палку и тыкал ею по плодам, упорно державшимся на своих ножках. Сделав над собой усилие, Иван вытянул руку еще дальше, жертвуя надежностью своего положения. Несколько яблок упало на землю, прямо к ногам Улиты. Девочка подняла и отряхнула их. Они оказались спелыми и очень красивыми. Улита заулыбалась и помахала другу рукой.

— Ваня, смотри, какие яблочки хорошенькие! Молодец!

Мальчишка побагровел от смущения и чуть не слился с теми самыми яблоками. Почему-то его сердце забилось часто-часто и ладони вспотели, захотелось расстегнуть пуговицу у рубашки, давившей на горло. Иван проглотил слюну и начал спускаться. Осторожно, неспешно, аккуратно выбирая каждый последующий шаг он слез с яблони и подошел к Улите, чтобы попробовать фрукты. Она протянула ему самое большое и красивое яблоко, отчего мальчишка смутился и отвел взгляд. Девочка же просто сияла от радости. Улита даже не злилась, что друг переплюнул ее в лазании по деревьям. «Наконец-то он нашел ту игру, где может сам почувствовать свою значимость!» — думала она.

Иван вонзился зубами в красный плод, в рот потек сладкий сок, раздался хруст. Он невольно зажмурился от наслаждения и встретился глазами с Улитой. По телу мальчишки пробежали мурашки, его бросило в жар, а затем по коже разлился легкий ветерок, принесший холод. Девочка, стоявшая в свете июльского солнца, показалась ему невероятно красивой. Ее аккуратное личико, мягкие густые волосы, от которых вечно пахло тиной и рыбой (запахи, которые Иван успел полюбить, хотя многие деревенские дети воротили нос от девчонки, только что вернувшейся с длительной рыбалки), а главное — глаза, утонувшие в сиянии этого теплого дня. Иван никогда раньше так себя не чувствовал. Нет, он не был болен, не пробежал марафон и не играл в догонялки с Цилей. Это новое ощущение поглотило его, кровь будто и вправду забурлила. Иван отчего-то натянулся, как струна, и сам стал похож на оголенный нерв, вот-вот готовый порваться. Он не мог отвести взгляд, но и продолжать смотреть в глаза Улиты было невыносимо сложно. Его влекло к этой девочке — сильной, храброй, уверенной, веселой, а сейчас необыкновенно красивой в своей вымазанной в траве рубашке с уточками и модных штанах. У Ивана пересохло во рту, он нервно сглотнул слюну и, прежде чем опомнился, ощутил прикосновение тонких девичьих губ на своих. По телу пробежал электрический разряд, он испытал одновременно вселенский ужас и неземную радость. В животе затрепетали крылья бабочек, нежно защекотавшие стенки его желудка. Он не успел закрыть глаза и выпучил их, как не слишком одаренная интеллектом лягушка.

Это был их первый поцелуй. Детский, наивный, чистый, волнующий. Он будто принес на лучах палящего солнца пение птиц в таежные луга, цветущие леса и пролески. Иван держал трясущуюся от волнения девчачью ладошку в своей ладони. Они улыбались.

— Ты умеешь танцевать? — спросила девочка.

— Нет, — ответил мальчишка и неловко переступил с ноги на ногу.

Яблоки брошены в траву, забыты сачок для бабочек и удочка. Смешные, но от того не менее счастливые, они кружились и смеялись, смеялись и снова танцевали. Иван изо всех сил старался не наступить на ногу Улите, а девочка всякий раз, когда мальчишка пытался чмокнуть ее в щеку, пристыженно отворачивалась и краснела. Рядом бегала рыжая собака и задорно лаяла, пытаясь присоединиться к веселой игре. Циля ставила лапы на ребят, проскальзывала у них между ног и перекатывалась на спине, стараясь привлечь внимание и к себе. Иван умилялся поведению своей собаки и ласково называл ее по имени. Циля тут же виляла хвостом и пускалась в еще большее щенячество. Улита тоже гладила собаку и подзывала к себе, брала ее за передние лапы и изображала танго, прямо как танцовщица из телевизора.

Циля была только рада вертеться у ног маленьких людей. Они всегда нравились ей больше, чем большие и скучные взрослые. Только Владимира она любила почти так же, как своего хозяина. Добрый старик никогда не обделял ее лаской, всегда гладил ее по ушам шершавой ладонью и говорил что-то очень спокойное и убаюкивающее, иногда употребляя знакомое ей слово «собака». Рыжая бестия в эти мгновения чувствовала себя кошкой и, если бы могла, давно бы уже мурчала.

Улита обвила пушистую собачью шею руками и засмеялась. Циля энергично завиляла хвостом и постаралась освободиться из объятий девочки, которая никак не хотела ее отпускать. Она заскулила, и тогда уже вмешался Иван. Мальчик осторожно отвел руки девочки от шерсти собаки, и Улита тут же положила их ему на плечи.

— Ты будешь меня любить всегда-всегда? — спросила девчонка, улыбаясь глазами.

— Конечно, ведь мы с тобой даже поцеловались. Я когда-нибудь позову тебя замуж, и у нас будет дом на озере, где ты будешь ловить рыбу, — молниеносно ответил мальчишка.

— Пообещай мне, что ни на кого меня не променяешь, и не вздумай обманывать. Я жутко обижусь