архиерею, который сидел рядом, и прошептал что-то ему на ухо. Священнослужитель мигнул сидевшему на конце стола протодьякону, не спускавшему глаз со своего владыки. Не замолк еще стук ножа по хрусталю, как по залу раздалось рычанье льва. это откашлялся протодьякон, пробуя голос. Он, словно царь-колокол, заглушил собой все остальные звуки.

– Многолетие дому сему! Здравие и благоденствие! Многая лета…

Под мощные октавы протодьякона друзья вывели пьяного графа из магазина и отправили с извозчиком восвояси. Идеальному открытию более ничего не угрожало.

В конце концов гости разошлись. Григорий Григорьевич обнял Машу и положил ей голову на плечо. Никакая усталость не могла затмить счастье, которым Елисеев был наполнен в ту минуту. Гриша с удовольствием разделял эту радость со своей родной женщиной.

– Знаешь, Муся, нужно такой же магазин в Петербурге открыть.

Глава VI

I

Григорий Григорьевич никогда не останавливался на достигнутом. Едва открыв шикарный магазин в Москве, он тут же задумал о таком же магазине в Питере.

Гриша купил здание на Невском и снова перестройку поручил своему любимому архитектору Барановскому.

Делами московского магазина занимался управляющий, Сергей Кириллович, которому Елисеев доверял как себе. Сам хозяин периодически приезжал в Москву на один-два дня для решения вопросов, которые были только в его компетенции. Однажды Сергей Кириллович вызвал Григория Григорьевича после визита некоего чиновника, который желал говорить исключительно с Елисеевым по делу необычайной срочности и важности. Заинтригованный Гриша приехал через три дня.

Чиновник явился, как было уговорено в три часа дня по полудню.

– Так что же это за важный вопрос, из-за которого мне пришлось оставить дела в Петербурге и явиться сюда? – Григорий Григорьевич сразу поставил скромного молодого человека в неловкое положение и сразу же заставил оправдываться.

– Я должен запечатать ваш магазин. Я мог бы сделать это до вашего прибытия, но я хотел вас дождаться. Я хотел с вами переговорить перед тем, как напишу протокол.

– Какой протокол? О чем вы?

– Незаконная торговля вином. В департамент акцизов получена жалоба.

– Ну, это, право, смешно! Торговля вином в моем магазине разрешена городскими властями. Полагаю, вам должно быть это известно.

– Безусловно. В этом и конфуз. Разрешение дали, но упустили из виду, что вход в винный магазин не разрешается ближе сорока двух сажен от входа в храм. А где у вас эти сорок две сажени?

– Странная история… Отчего же раньше никто не сообщил?

– Не могу знать. Меня недавно назначили. Возможно, если б не жалоба, так никто бы и не обратил на это внимания… – молодой человек подошел к столу, сел на стул рядом и достал бумагу из портфеля, – мне крайне неловко, но я должен написать протокол и запечатать магазин, иначе меня разжалуют.

– Вы же зачем-то ждали меня из Петербурга…

– Только из уважения к вам и вашим заслугам… Я бы не посмел запечатать магазин без вашего уведомления.

– Хорошо. Дайте мне еще один день! Допустим, я приехал бы завтра. Я все исправлю. Будет вам сорок две сажени!

– Но как же?

– Да уж поверьте, будет! Вы же не хотите лишить москвичей лучшего магазина в городе? Думаете, губернатор, великий князь Сергей Александрович или князь Голицын были бы довольны?

– Думаю, не были бы…

– Вот видите! Я наблюдаю в вас задатки государственной мысли, способность думать не только о себе и своем департаменте, но шире… А пока пойдемте выберем вам бутылочку хорошего вина… За беспокойство.

– Прошу прощения, Григорий Григорьевич, это лишнее! Если требование не будет выполнено завтра, я буду вынужден магазин запечатать. Не обессудьте.

– Хорошо! Воля ваша! У меня только один последний вопрос – кто автор жалобы?

– Боюсь, я не уполномочен…

– Граф Закретский?

По тому, как чиновник прятал глаза, Гриша понял, что это проделки графа.

– Мне все ясно! Ах, Всеволод Андреевич, никак ему не живется спокойно!

Всю ночь в магазине кипела работа. Винный отдел отгородили от остального помещения и сделали туда отдельный вход со стороны Козицкого переулка. Вопрос был решен меньше чем за сутки.

Чиновник, явившийся на следующий день с очередным визитом, нарушения более не обнаружил.

II

В апреле умерла мать Марии Андреевны. Хоть старушка жила в доме старшего сына, партнера Гриши по «Новой Баварии», и виделись они с Машей не так часто, все равно между ней и дочерью до последнего дня существовала тесная, неразрывная связь. Маша погрузилась в траур. Единственное, что немного успокаивало ее, это то, что Мария Исидоровна успела увидеть и понянчить Мариэтту.

Поскольку, несмотря на попытки занятий физкультурой, Маша так пока и не пришла в форму, она должна была заказать себе новые траурные платья. В старые она попросту не помещалась. Пришлось идти к модистке, которую однажды посоветовала Мария Степановна и с тех пор ее услугами пользовались практически все Елисеевы.

Поднимаясь по ступеням, Маша столкнулась с выходящими из салона Митей и Глашей. Мария Андреевна была в курсе всей истории, но думала, что молодой человек оставил идею жениться на этой девушке, хоть и съехал от тетки.

– Доброго здравия, Мария Андреевна! – смущенно поздоровался молодой человек.

– Доброго дня, Митя! – Маша даже немного отвлеклась от своего горя. – Ты нас не представишь?

Глаша пристально смотрела на Митю. Было понятно, что многое зависит от того, что именно о ней скажет кавалер.

– Разумеется, разрешите представить – это моя невеста, Глафира Коробейникова! Глафира, это Мария Андреевна Елисеева, супруга Григория Григорьевича. Ты видела их в школе рукоделия.

– Рада встрече! – Маша дружелюбно улыбнулась. Женщина не могла не отметить необыкновенную привлекательность Митиной избранницы.

Девушка светилась от счастья. Это была первая встреча с членом семьи Елисеевых, и все оказалось не так страшно. Более всего девушку радовало, что Митя не увиливал, а назвал ее невестой. Значит, нет никакого подвоха и его обещаниям о женитьбе можно было верить на самом деле.

Мария Андреевна распрощалась и поспешила к модистке. Там, помимо заказа своих платьев, она осторожно поинтересовалась, что та шьет Глафире. Оказалось, свадебное платье. Портниха вынесла показать почти готовый венчальный наряд необыкновенной красоты. Похоже, событие было запланировано в ближайшее время.

Весь остаток дня Маша мучилась дилеммой – рассказать Грише о встрече или нет. Она понимала, что муж разозлится, если она скроет сей факт. А с другой стороны, если расскажет, то семья попытается эту свадьбу не допустить.

Все-таки за ужином, когда дети отправились в свои комнаты, Мария Андреевна открылась мужу.

– Так и сказал – невеста? – Гриша был раздосадован. – Я надеялся, он одумается.

– Они такие счастливые… Быть может, пусть венчаются? Господь с ними!

– А как же долг?