– Пьер? – не сразу и сообразила я, о ком, собственно, идёт речь. – Какой Пьер?

– Один из тех, которых вы вчера из леса вывели, – пояснила Анжела. – Светленький который.

И, помолчав немного, добавила, чуть покраснев:

– Красивенький.

– Так его зовут Пьер? – почему-то спросила я, хоть это и так было ясно.

– Пьер! – Анжела согласно кивнула. – А его товарища – Густав. Это, у которого волосы потемнее.

– Тоже красивенький? – с иронией осведомилась я.

Анжела ничего не ответила, но, кажется, покраснела ещё больше.

– А как там Ала… – тут я словно споткнулась и, помолчав немного, добавила: – Как там третий из них себя чувствует? Ну, тот, которого на носилках сюда доставили?

Мне почему-то показалось, что Анжела сейчас сообщит мне, что Алан ночью, к сожалению, умер, и от одной только мысли об этом у меня даже дыхание перехватило. Он жив!.. он ещё жив!.. – мысленно повторяла я, – он и вообще будет жить!.. ничего страшного с ним не случиться!..

Почему меня так взволновала сейчас судьба Алана, которого я ранее вообще вычеркнула из моей памяти, этого я даже себе самой не смогла объяснить. А ведь я вычеркнула его, ещё не зная даже, что именно Алан шёл вместе с остальными меня убивать, что именно этот парень (не один, правда) тоже готовил всем моим соплеменникам жестокое унизительное порабощение в будущем. И вот, несмотря на всё это…

– Так что с тем, пострадавшим? – повторно поинтересовалась я, так как Анжела ничего мне не ответила. – Ну, что же ты молчишь?

– Я не знаю, Повелительница! – жалобно прошептала девушка. – Не успела ещё в медпункт наведаться… не подумала даже… прошу прощения!

– Ну, не успела, так не успела! – поспешила я успокоить свою помощницу. Потом встала из-за стола и Анжела тотчас же вскочила с места, преданно на меня взирая. – Вот сейчас вместе и наведаемся.

После этого я двинулась было в сторону выхода, но Анжела, успев меня опередить, заслонила собой дверь.

– Нельзя без скафандра, Повелительница! – прошептала она, преданно глядя мне в глаза. – Опасно!

– Жить тоже опасно, девочка! – сказала я и, вздохнув, добавила: – От этого, знаешь ли, умирают!

– Знаю! – Анжела тоже вздохнула и отошла чуть в сторону, а мне вспомнилось вдруг, что оба родители Анжелы погибли в ту же страшную ночь крысиного набега, когда и моя мама мученическую смерть приняла. – Ничего, девочка, всё у тебя будет хорошо в жизни! Даже отлично всё будет, не сомневайся даже!

– Вы очень добры, Повелительница! – вновь прошептала Анжела и, помолчав немного, добавила почти умоляюще: – И всё же очень прошу Вас, наденьте скафандр!

Вот же настырная!

Поколебавшись, я всё же решила последовать совету своей помощницы. Не потому даже, что неведомых опасностей вдруг убоялась, просто подумалось мне вдруг, что пригодятся мне сейчас дополнительные возможности скафандра. Именно дополнительные: как целебные, так и те, что позволяют правдивость своего собеседника почти со стопроцентной долей вероятности определить.

* * *

В медпункте я задержалась ненадолго.

В сознание Алан так и не пришёл, но, как сообщила мне очередная сиделка, состояние больного значительно улучшилось: спала температура, дыхание стало более ровным, пульс тоже почти пришёл в норму. Так что выздоровление, можно сказать, началось…

Ну что ж, началось, так началось! Пусть теперь продолжается!

Покинув медпункт, я (вернее, мы с Анжелой) направились в ту часть здания, где находились сейчас товарищи Алана, весьма желающие (если верить словам моей помощницы) продолжить вчерашнюю нашу беседу, хоть, с моей точки зрения, это был всё же допрос, а никакая не беседа.

Впрочем, допрос… беседа… какая, блин, разница! Главное для меня сейчас: правдивую информацию получить! И как можно больше!

Когда мы с Анжелой вошли в помещение, где разместились чужаки, те как раз завтракали. Увидев меня, они тотчас же вскочили из-за стола.

– Ничего, продолжайте свой завтрак, – сказала я, останавливаясь у самой двери. – Я чуть позже зайду.

– Ничего, мы уже закончили, – несколько напряжённо проговорил светловолосый (Пьер, как сообщила мне ранее Анжела).

Я заметила, с каким жадным вниманием окинул он взглядом ладненькую фигурку моей помощницы. Анжела тоже это, кажется, заметила, потому как кокетливо потупила глазки.

– Ты можешь идти, – сказала я ей и, помолчав немного, добавила: – У нас тут беседа с глазу на глаз намечается.

– Слушаюсь, Повелительница! – прошептала Анжела, почему-то сильно покраснев при этом. После чего тотчас же вышла, плотно притворив за собой дверь.

Я не сказала Анжеле, что же ей делать дальше, но не сомневалась даже, что останется она у входа в помещения и будет стоять там до тех пор, пока я вновь её к себе не потребую. Не с целью подслушивания стоять будет, а просто, чтобы никого сюда не впускать пока, без моего на то позволения.

– Повелительница? – удивлённо и несколько даже недоуменно проговорил один из чужаков (тот, который Густав). – Вас именно так сейчас именуют, Виктория?

– Вопросы сейчас задавать моя очередь! – холодно и даже несколько высокомерно проговорила я, опускаясь на один из стульев. – Вы, кстати, тоже можете сесть!

Многозначительно как-то переглянувшись, чужаки вернулись на прежние места и, положив локти на стол, приготовились меня слушать, а мне невольно подумалось, что они всё же немного переигрывают с показным своим неведением. Ведь Повелительницей меня вчера, на проплешине, и Анжела называла, и возничий… не могли же эти двое не слышать тогда их слов. И даже, ежели не обратили чужаки на это внимания вчера (не до того им, вроде как, было), то ведь и ранее так называл меня (в оскорбительным, правда, смысле этого слова) их сотоварищ, оставшийся в основной группе и скончавшийся потом от крысиного зелья в моей же карете.

Впрочем, это всё так, мелочи! А теперь перейдём к главному!

– Итак, вы, я вижу, несколько удивлены, что меня тут именуют Повелительницей, – издалека начала я. – А теперь вопрос: как именуют самого главного в вашей, так называемой, Империи? Наверное, императором?

– Императором? – переспросил удивлённый Пьер. – А почему вы так решили, Виктория, позвольте полюбопытствовать?

– Потому что Империя! – пояснила я. – Впрочем, не исключаю, что вы именуете его как-то иначе. Самодержцем или Властелином… или, может, тоже Повелителем? И не потому ли вас привёл в недоумение этот мой, и в самом деле, несколько смешной титул? Но, уверяю вас, Пьер, и вас, Густав, что я никому его не навязывала и даже всячески пыталась от него избавиться, безо всякого видимого результата, впрочем…

Это и в самом деле было так, но почему эта я вдруг принялась чужакам сие объяснять? Вроде, как оправдываюсь перед ними, что ли…

– Я вижу, что у вас, Виктория, не совсем