Пётр отделался дежурным, не раз опробованным ответом.

– Из-за невысокой оплаты труда.

– Понятно. Ничего, ещё разбогатеешь, – сказал напрощание полуазиат в песцовой шапке и быстро зашагал в направлении машин.

И вот тут-то пришёл черёд Глобуса, который всё это времяперекуривал, сидя в сторонке на корточках. Показалось, не просто перекуривал, аобдумывал, как выполнить приказ шефа.

– Держи, мужик, заслужил, – с этими словами,произнесёнными с пафосной серьёзностью (видимо, Глобус вообразил себяпредседателем госкомиссии, вручающим ордена героям страны), он стянул с пальцаперстень с зелёным камнем и отдал Петру. – Обиды нет?

Обиды не было. Возникло лёгкое неудовольствие. Если уж онинадумали не убивать, а щедро, от всего бандитского сердца наградить, то его быбольше устроили дензнаки, пусть и рублёвые, мы люди не гордые. Было бы этокак-то… привычнее, что ли.

– Ну бывай, мужик. – Глобус отвалил, заметнодовольный собою. Неизвестно, кто он там в ихней иерархии, но думается, невеликашишка. Более-менее серьёзного человека не обременили бы таким незавиднымпоручением, как отблагодарить таксиста. А сам Глобус, наверное, считал, чтотолько что совершил поступок, достойный графа Монте-Кристо (если, конечно, имелпонятие, что это за граф такой).

Петру же вдруг стало противно, прямо-таки до тошноты.Нахлынуло отвращение – сродни тому отвращению к себе, которое наступает навторой день тяжёлого похмелья. Он побыстрее убрал перстень в карман.

Это была его давняя внутренняя война. Он убеждал себя, чтоон теперь и навсегда таксист, а не офицер, он выдавливал из себя офицера покапле. Вроде заглушит, вроде загонит глубоко в шахты души это чувство, нонет-нет, да оно и покажется, а иногда, вот как сейчас, так прямо вырвется наволю. Какой нормальный таксёр тормознулся бы у бандитской стрелки, подобрал быраненого бандюка? Да нормальный бы ухреначил бы тут же на всех парах.Нормальный таксёр просто и без затей обрадовался бы, когда б ему перепал нахаляву перстень. Хоть и неизвестно какой ценности, но халява же…

Настроение Петра кардинальным образом переменилось, когда сСоветской он свернул на Голованова. Здесь заканчивался одноэтажный пригород иначинался полноценный город. Миганием фар он приветствовал Серёгу Карамазова,чья машина торчала на приколе напротив «Кардинсиювых бань».

Бандитско-медицинское приключение осталось позади.

Никто его не преследовал.

Почему-то вдруг Пётр подумал о том, что никто его и непредупреждал, как обычно предупреждают в фильмах: «Если ты хоть кому-то словомобмолвишься об увиденном, парень, мы достанем тебя из-под земли, и ты будешьмечтать тогда только об одном – умереть быстро». Никаких угроз на дорожку. Да,в общем-то, угрожает тот, кто боится, а боится тот, кто слаб…

Изменённое к лучшему настроение подтолкнуло Петра взглянутьна приобретение. Он вытащил перстень из кармана. Большой, овальный,нежно-зелёного цвета камень («бля, уж не изумруд ли?») был вставлен в оправу,стилизованную под виноградную лозу. Оправа золотая или позолоченная. Нет,наверняка золотая. Хотя Пётр ни черта не смылил что в золоте, что в камнях, ноперстень производил впечатление вещицы, мягко говоря, не из магазина«Бижутерия».

На пальце жены перстень будет болтаться, будет слетать снего – вот на что перескочила его мысль. Да нет, исключено. Жене он не станетпоказывать перстенёк, как, разумеется, ничего не станет рассказывать осегодняшних похождениях. Обычный обмен репликами: «Как прошло?» – «Как всегда»– «Есть будешь?» – «Давай». Вот и всё, что его жена должна узнать об этомвечере.

А завтра – принял Пётр решение – завтра он отнесёт перстеньв ювелирную мастерскую.

Для начала пусть его оценят, а потом он уж подумает, как икому продать подороже. Помнится, его старый приятель Пыжик имел какое-тоотношение к торговле золотом и камушками. Пыжика видеть охоты нет никакой, норади такого дела… Завтра же, в свой выходной, он и займётся перстнем. А может,сразу же и продаст. Чтоб поскорее истратить деньги. Как он истратит деньги,ясно: половину на подарки благоверной, половину по указанию благоверной.

Истратит – и вычеркнет из головы память об этом вечере.

А за этот вечер он, пожалуй, заработал как за полмесяца, ато и как за месяц. «Гаечка» точно не из дешёвых. И уж на сегодня однозначнохватит езды и приключений. Он заслужил отдых.

Да вот беда, и в парк не тянуло, чего там делать? В кои-товеки можно поездить так просто, для себя. Не в напряжённых поисках клиента. Ине исключительно по делу, как ездил на своей «пятёрке»: тёщу на дачу, с женойпо магазинам, в гараж и на техстанцию. Просто поколесить по родному городу,поглядеть на него глазами праздного водителя. Ну, если кто особо понравится,подвезём…

Кровь на заднем сиденье! Раскудритъ в перетак… Наверняка,кровь натекла на чехлы. Надо избавиться на всякий пожарный. Не хватает ещёрасспросов напарника, а потом разговоров в парке. Сейчас заедет во дворик наследующей улице, имени революционного борца Логачёва, которую так отчего-то ине собрались переименовывать обратно, в Бездорожную, там стоит мусорныйконтейнер…

А пока можно взять из шестого бокса, там уж с год валяетсячей-то старый чехол. Пока им накроет диванчик, а на днях купит новый. Вотденьги за перстень получит – и купит.

* * *

Его взяли на следующий день. Взяли, когда он, вытащив ключииз замка дверцы, готовился влезть в свою «пятёрку». Он не успел ни пикнуть, нидёрнуться, ни понять хоть что-нибудь. Его сбили с ног, приложили фейсом обасфальт, рассадив кожу на лбу, заломали руки и сцепили их наручниками.

(Как он узнал позже, ему, оказывается, выпала великая честь– его упаковали не в обыкновенные, человеческие «браслеты» из никелированнойстали, а в экспериментальные, одноразовые, из сверхпрочного пластика. А всёпотому, что накануне в город приехала делегация из Хегельсхегля, норвежскогогорода-побратима Шантарска, состоявшая из норвежцев всякого рода занятий, в томчисле и из хегельсхеглъских полицейских.

Последние в качестве подарка русским полицейским привезлитысячу этих самых наручников, которые у них самих ещё только проходят обкатку.

Верно, потомки викингов решили: если уж русские медведи оних отзовутся хорошо, то вещь полезная, надо брать на вооружение, незадумываясь.

Изюм заморской удумки заключался в том, что наручники неимели замка, а стало быть ловкачи, которых хватает во всех землях, нипроволокой, ни ногтем открыть «браслеты» не могли. Если уж их на тебезащёлкнули, снять можно всего одним способом – перекусив пластиковые дужки.Поэтому в экипировку полицейского при таких наручниках должны входить испециальные клещи.

Причём клещей норвежцы приложили к подарку всего одиннадцатьштук.

Первые отзывы о новой разботке скандинавских учёныхпоступили незамедлительно, через день после первых испытаний и по слухампринадлежали знаменитой на весь Шантарск Дарье Шевчук: