И то, что Пётр услышал потом, привело его в состояние дажене шока, а столбняка.

– Двенадцатого декабря вы убили гражданинаКазарновского Сергея Рудольфовича, бывшего директора антикварного магазина наулице Ломоносова, два года назад вышедшего на пенсию.

Проломили голову тяжёлым металлическим предметом. Уж немонтировкой ли?.. Ну, к этому мы вернёмся позже. Правда, сейф вы так и ненашли, он находился за холодильником, вы ограничились тем, что прошлись поверхам. Спешили, да? Знаете, я думаю, старичок разболтался в машине, и это-тоего и погубило. Я полагаю, вы не готовились заранее. Просто поняли, что шанссам прыгает в руку, что другого такого может больше в жизни и не перепасть.Вполне допускаю, вы и не хотели убивать, а руки сами схватились за монтировку,да? Думаю, Казарновский проговорился, что он известный в городе коллекционерантиквариата, живёт один, едет к себе домой. Случается такая словохотливостъ содинокими стариками, как бы те ни были осторожны. Итак, вы вроде как помогаетеКазарновскому выбраться из автомобиля и наносите внезапный удар. Покопались вкарманах, достали паспорт, посмотрели адрес, вынули ключи.

Может быть, ещё какое-то время посидели в машине, дожидаясьудобного момента, когда поблизости от парадной никого не будет. А потомповолокли лёгкого, сухонького антиквара к его квартире. Что ж в том странного,если кто из окна увидит? Таксист помогает пьяному добраться до дома. Ключи употерпевшего в кармане, остаётся только открыть дверь… Думаю, вам, гражданинГриневский, в тот день сопутствовало сказочное везение, это был ваш день.Старик, уходя из дома, не включил сигнализацию. Похоже, с ним до того никогданичего не случалось, и он сделался несколько беспечен. Или стал забывчив постарости. А может, он в машине разоткровенничался до того, что рассказал, какотключается сигнализация?

Пётр слушал этот бред и никак не мог взять в толк, чтоговорят о нём. И что это всерьёз. До последнего штриха казённый кабинетразмыло, стены, стол, лицо человека напротив погрузились в серый туман, и изэтого тумана доносился размеренный голос: «бу-бу-бу…»

Наконец, Пётр взял себя в руки, усилием воли вернул чёткостьокружающей обстановке. «Спокойно, Гриневский, – сказал он сам себе. –Это происходит наяву, тебе шьют липовое дело. Тебе не привыкать бороться засебя. Для начала следует собраться с мыслями и доказать, что ты не мог быть утого долбаного дома, потому что находился в другом месте, и тому естьсвидетели».

– Какого числа, говорите, убили вашего антиквара?

– «Вашего», – хмыкнул следователь. – Нашего свами антиквара, ещё раз повторяю, убили двенадцатого декабря. Поломайте зряголову, мы уже проверили. Вы находились в тот день, как говорят у вас, налинии.

– И на основании этого…

– На основании показаний гражданки Ломакиной, –перебил следователь, зашуршав бумагами, – лица незаинтересованного, кслову сказать… Вот.

В день убийства возле дома шестнадцать по улице Тухачевскоговышеупомянутой гражданкой было замечено отъезжающее такси как раз в тот отрезоквремени, в который, как установило следствие, потерпевший скончался отнанесения тяжкого телесного. И не просто такси, а таксомотор с рекламой чая«Липтон». В городе такси с такой рекламой, к вашему сведению, всего тридцатьштук. Пять в ремонте, семь в тот день по разным причинам не вышли на линию,одна машина угодила в ДТП, другие, доказано, находились в интересующее время виных районах города. Под вопросом оставалось десять машин. Среди них и ваша.

И тут Петра прорвало.

– Вы с катушек съехали! Что за чушь! Вы меня арестовалитолько за то, что на моей машине наляпан этот чай! Вы всех шофёров с чаем тактаскаете, прежде уложив мордой в асфальт, а потом колите тут на дешёвыеприёмчики!

Привычный и не к таким проявлениям эмоций подследственных,ёрзающих на горячей сковороде допроса, следователь не вышел из себя, а протянулруку к лежащей на краю стола бумажке, приподнял её двумя пальцами, показываяПетру.

– Вот заключение экспертизы, полученное час тому назад.После вашего задержания работники милиции направились в таксопарк, где ими былпроизведён осмотр вашей машины. Под накидкой на поверхности заднего сиденьябыли обнаружены бурые пятна, напоминающие кровь. Что, собственно, и оказалосьпятнами крови. По заключению экспертизы, кровь принадлежит к той же группе, чтои кровь гражданина Казарновсго С. Р. Если вас удивляет быстрота, с которой былапроведена экспертиза…

Петра не удивила быстрота, он понятия не имел, в какие срокипроводятся экспертизы.

– …скажу вам, что не ради вас так расстарались, нарушиввсякую очерёдность. Казарновский – личность не последняя в своих кругах. А ккругам тем, то есть к собирателем и знатокам антиквариата, между прочим,принадлежат известные и влиятельные люди. Например, академик Кладенцев. Выулавливаете?

Пётр улавливал.

– И наконец… – Следак вздохнул притворно тяжело –дескать, я рад бы, чтобы вы оказались честным человеком, вы мне глубокосимпатичны, но истина, друг Платоша, она дороже. – Перстень, что выпытались сбыть сегодня в ювелирной мастерской, объявлен в розыск. Потому чтоперстень этот – одна из вещей, похищенных из квартиры убитого антиквара.Кстати, вы не надумали сказать, где находятся остальные вещи?

Пожалуй, первый раз Петра по-настоящему пробрало. Всей кожейон явственно ощутил липкую паутину, которой его обволакивали. И ему сделалосьне по себе.

– А вы…

Следак понимающе кивнул.

– Обыск в вашей квартире и гараже ничего не дал.

«Вот суки, – с какой-то замороженной злостью подумалПётр, – клещами впились. А жена…»

Но он отогнал мысли о жене как несвоевременные.

Только растравишь себя.

– Да забыл сказать, – чуть ли не виновато улыбнулсяследак. – Ваши коллеги по таксопарку обратили внимание на такой пустяк,что давеча вы вернулись без чехла на заднем сиденье. Я так понимаю, вызапоздало, только вчера, обнаружили кровь, но тут же избавились от улики, так?

На некоторое время в кабинете повисло молчание.

– У меня отобрали сигареты, – наконец сказал Пётр.

– Эт-то пожалуйста, – следователь выдвинул ящикстола, вытащил пачку «Примы» и зажигалку, толкнул по столешнице к Петру. –Курите на здоровье, будьте любезны…

– Мне нужно подумать.

– Конечно, я понимаю.

Следователь впился в его лицо серыми холодными глазами.Наверное, он пытался разглядеть следы слома. Он, конечно, надеется, чтодопрашиваемый сейчас соберётся с духом, поймёт, что прочно загнан в угол и подтяжестью неопровержимых улик сознаётся в душегубстве.

Пётр прикрыл глаза, чтобы остаться наедине со своимимыслями.

«Я могу рассказать честно, во всех подробностях вчерашнююисторию, назвать адрес больницы, упомянуть все услышанные клички. Это объяснит,откуда в машине кровь и откуда у меня перстень. Мне, разумеется, не поверят,но, возможно, начнут проверять. Что из этого получится? А ничего. Больничныйдоктор заявит, что в глаза меня не видел, никакого Пугача и Глобуса не знает.