Документов было слишком много, и я не мог точно определитьразмеры наследства. Ясно было только одно: в течение многих лет состояниепостоянно увеличивалось, и теперь, появись у нее желание, Дора могла бы слегкостью организовать новый крестовый поход и отобрать у турок Стамбул. Средибумаг я обнаружил несколько писем. Одно из них было написано два года назад,когда Дора отказалась пользоваться деньгами из двух фондов, о которых знала.Что же касается остальных капиталовложений, то, вполне возможно, она даже неподозревала о том, чем владеет в действительности.

Когда речь идет о деньгах, капиталовложения имеют огромноезначение. Умение выгодно вкладывать деньги и наличие воображения – вот, на мойвзгляд, два важнейших фактора, без наличия которых невозможно приниматькакие-либо моральные решения. Я, во всяком случае, всегда придерживался именнотакого мнения. Быть может, кому-то такие мысли покажутся презренными иничтожными. Но если поразмыслить, то они отнюдь не являются таковыми. Деньгипозволяют накормить голодных и обеспечить одеждой нуждающихся. Впрочем, яповторяю сейчас общеизвестные истины. В распоряжении Доры было множество фондовплюс еще какие-то дополнительные, позволяющие ей покрывать все налоги поосновным...

Охваченный печалью, я вспомнил, как жаждал помочь Гретхен,сестре Маргарите, и как один только мой вид развеял все мечты. Стоило мнепоявиться, все рухнуло, и мне пришлось навсегда уйти из ее жизни вместе снабитыми золотом чемоданами. А разве бывает в жизни иначе? Мне кажется, всеблагие начинания завершаются именно таким образом. Я отнюдь не святой. И мне неудалось накормить голодных и страждущих.

Но Дора... Мне вдруг пришла в голову мысль, что отныне она –моя дочь. Она стала для меня такой же святой, какой была для Роджера. Дораобрела нового богатого отца – меня.

– Что с тобой? – с тревогой спросил Дэвид, просматриваяочередную папку с бумагами. – Ты опять видел призрака?

Меня едва вновь не охватила сильнейшая дрожь, однако я сумелвовремя взять себя в руки и хотя промолчал в ответ, но неожиданно совершенноявственно представил себе создавшуюся ситуацию.

Я должен присмотреть за Дорой! Конечно! Я присмотрю за ней ипозабочусь о том, чтобы она приняла наследство. Я сделаю все возможное, чтобыубедить ее в необходимости такого шага. Возможно, Роджер просто не сумел найтик ней подход, не знал, какие именно аргументы следует использовать. А теперь,несмотря на все свои сокровища, Роджер превратился в мученика. И это егопоследнее перевоплощение, вполне вероятно, можно считать наиболее правильным.Он сполна заплатил за свое богатство, искупил грехи. И кто знает, быть может,Дора... если ей правильно объяснить...

Неожиданная находка прервала мои размышления. Вот они! Вседвенадцать книг! Каждая в отдельном футляре из тончайшего пластика. Они стоялив ряд на верхней полке небольшого бюро, рядом со шкафом, где хранилисьдокументы. Я сразу догадался, что это они. К тому же на каждом футляре имелисьярлычки с затейливо выведенными рукой Роджера инициалами: «В де В».

– Послушай! – Дэвид поднялся с коленей, стряхивая пыльс брюк. – Здесь только документы, касающиеся приобретения того или иногораритета. Все сделки совершены на вполне законных основаниях, они совершенночистые – во всяком случае, он позаботился об их отмывании. Десятки, сотниквитанций, чеков, договоров, сертификатов, заключений экспертов оподлинности... Полагаю, мы должны увезти все это отсюда прямо сейчас, и чемскорее, тем лучше.

– Согласен. Вопрос только куда и каким образом.

– Подумай. Где коллекция будет в наибольшей безопасности?Твоя квартира в Новом Орлеане, безусловно, не годится. Доверить подобныеценности какому-нибудь хранилищу в Нью-Йорке тоже нельзя.

– Ни в коем случае. У меня есть жилье здесь, в городе, водном из небольших отелей, но...

– Да, я помню. Те самые комнаты, куда заявился однаждыПохититель Тел. Неужели ты так с тех пор и не сменил адрес?

– Сейчас это не имеет значения. Все равно там слишком маломеста.

– А тебе не кажется, что наше новое просторное жилище вОлимпийской башне вполне подходит?

– Ты серьезно? – удивленно спросил я.

– Конечно. Вполне. А где ты найдешь место безопаснее? Атеперь за работу. В это дело ни в коем случае нельзя впутывать смертных. Нампредстоит справиться с непростой задачей самостоятельно.

– О-о! – Я с отвращением вздохнул. – Ты хочешьсказать, упаковать и перевезти все это?

Дэвид рассмеялся.

– Да. Геркулесу доводилось выполнять подобную работу. Иангелам тоже. Как по-твоему, что чувствовал Михаил, вынужденный переходить вЕгипте от дома к дому и убивать первенца в каждой семье? Давай не мешкай. Тыдаже не можешь себе представить, как облегчают жизнь современные упаковочныематериалы. Уверен, мы справимся без посторонней помощи. Это будет захватывающееприключение. Почему бы нам, скажем, не попутешествовать по крышам?

– О, нет ничего более ужасного, чем энергия и энтузиазмюного вампира, – устало вздохнул я.

Тем не менее я сознавал, что Дэвид прав. Наша сила и нашивозможности не идут ни в какое сравнение с силой и возможностями любогосмертного помощника. Мы могли полностью очистить квартиру в течение одной ночи.

Задним числом должен признать, что, если вас снедает тревогаили страх, если вас мучает совесть или вы панически боитесь появления дьявола,готового схватить вас за горло и ввергнуть в огненную бездну, нет и не можетбыть противоядия лучше, чем напряженный, тяжелый труд.

Мы запаслись невероятным количеством упаковочного материала,представлявшего собой двухслойный полиэтилен с заключенными между слоямипузырьками воздуха. Такой материал способен защитить от любых неожиданностей впути даже самые хрупкие предметы. Первым делом я сложил все финансовыедокументы и книги Винкена, причем предварительно заглянул в каждый футляр, дабыудостовериться, что беру именно то, что нужно. Как только я покончил с этим, мыс Дэвидом приступили к основной работе.

Мелкие предметы мы складывали в мешки, которые перетаскивализатем в свое новое жилище. Как и предлагал Дэвид, мы летали высоко над крышамидомов – две темные фигуры, невидимые для смертных, бесшумно плывущие повоздуху, словно ведьмы, направляющиеся на свой шабаш.

Более крупные вещи приходилось переправлять по одной, нежнозаключив в объятия. Я сознательно обошел стороной мраморного ангела, а Дэвиду,напротив, скульптура очень понравилась, и он всю дорогу разговаривал с ней.Внутри Олимпийской башни мы пользовались хозяйственными лестницами и,естественно, действовали как вполне обыкновенные смертные.