Я выключил трубку, аккуратно положил ее на томесто, где нашел: в шкаф со стерильными перевязочными материалами, – инаправился в кабинет Гнатюка.

* * *

На Покровке Алена вышла из трамвая и дальшенаправилась пешком. Ей понадобилось срочно позвонить, а в трамвае люди отнечего делать знай прислушиваются к разговорам ближнего своего!

Позвонить требовалось подруге Инне.

Честно говоря, сначала Алена хотела связатьсясо Львом Муравьевым и сообщить ему то, что узнала от Равиля, однако первоепобуждение оказалось мимолетным и преходящим. Этот сотрудник внутренних, спозволения сказать, органов, конечно, человек полезный, но очень уж злоехидный.К тому же он априори считал писательницу Дмитриеву вздорной и бестолковойидиоткой. Нет, лучше сначала самой продолжить сбор разведданных, а уж потом,если понадобится, вводить в действие ударные боевые единицы, позвонить товарищуМуравьеву – только под занавес расследования...

Следует уточнить как бы в скобках, что живыелюди были для писательницы Алены Дмитриевой чем-то вроде выдуманных еюдетективных персонажей, которых можно вводить в развитие сюжета в любой миг изаставлять играть любую роль. Отсюда, между прочим, проистекали очень многие еепроблемы как в личной жизни, так и в отношениях с обществом и государством.Скобки закрываются.

– Алло?

– Ленечка, привет! – радостно воскликнулаАлена, услышав сиплый голос. – А ты почему по Инночкиному мобильникуотвечаешь?

– Я потому отвечаю по Инночкиному мобильнику,что я Инночка и есть, а никакой не Ленечка! – В голосе прорезались ноткираздраженной женственности, и Алена свободной рукой стукнула себя по лбу.

– Иннуль, дорогая, ну, не узнала, не сердись,зато богатой будешь! У тебя такой голосок, что... Как ты себя чувствуешь?

– Да так, ни шатко, ни валко, –отозвалась подруга уже не столь хрипло и сипло. – И Ленька аналогично. Дочего мы тут устали, в глуши, во мраке заточенья! Ты когда приедешь насповеселить?

– Когда позовете, – дипломатичноотозвалась писательница Дмитриева, которая, если честно, не имела нимало-мальского желания срываться «в деревню, в глушь, в Саратов!» именносейчас, когда в жизни образовалось столько непоняток, требующих напряженнойинтеллектуальной работы.

– Да мы бы хоть завтра позвали, –вздохнула Инна. – Но боимся заразить гордость русского детектива. Двоебольных – это еще куда ни шло, а трое – уже много, правда?

– Правда, – радостно согласиласьвышеназванная гордость (не следует предполагать у писательницы Дмитриевой маниивеличия – просто-напросто ее книжки выходили в серии, которая так и называлась:«Гордость русского детектива». А поскольку, кроме нее, в этой же сериипечатались еще человек пятьдесят обоего пола, как минимум, то выходило, чторусскому детективу и впрямь есть кем-чем гордиться!). – Но несумлевайтесь: чуть только почувствуете себя в силах поднять рюмку чаю засобственное здоровье, я немедленно окажусь рядом.

– Договорились, – сказала Инна. – Тычего звонишь-то?

– О здоровье узнать, – слукавила Алена, ипроницательная подруга это лукавство мигом просекла:

– Да брось! Знаю я тебя! Тебе на здоровье всехв мире, в том числе на свое собственное, наплевать, разве не так?

Подруга, безусловно, изучила Алену хорошо, авсе-таки недостаточно: существовал, существовал-таки в мире человек, чьездоровье имело для нее жизненно важное значение! Но сейчас было не время и неместо вдаваться в детали. К тому же Инна не знала об этой невероятной лав сторисвоей подруги, и знать ей сие совершенно ни к чему.

– Инночка, извини, но я и правда звоню поделу, – повинилась Алена, понимая, что подруга останется слишком довольнасвоей проницательностью, чтобы обижаться на правду. – Мне нужно узнать,кому может принадлежать «БМВ» с тремя восьмерками в номере. Можешьпосодействовать?

– Ты что? – после некоторой паузыпросипела Инна снова не своим, а каким-то бесполым голосом – видимо, отизумления. – Как я тебе это узнаю? Я что, начальник ГАИ? Была бы я хоть вгороде...

– Тебя в городе нет, и ты не начальникГАИ, – согласилась Алена. – Ты председатель коллегии адвокатов номерчетыре Нижегородского района. И у тебя невероятное количество знакомых! И какаяразница, здесь ты или нет? Есть такая штучка – телефон называется. Ну, ну,такая трубочка с кнопочками, ты ее в руках сейчас держишь...

– О господи, – хрипло вздохнулаИнна, – кого ты на сей раз намереваешься закопать, детективщица? Как впрошлом году?..

– В прошлом году я не закопала, а наоборот –откопала, если ты помнишь, – сухо прервала ее Алена, которой было ужаснонеприятно вспоминать события прошлой осени, начавшиеся с того, что на днезасыпанной опавшими листьями ямы на Щелковском хуторе она обнаружила – в самомделе откопала! – не кого иного, как... Ой нет, не надо, не надо острашном! Тем паче, что это событие не имело никакого значения в масштабегосударственном, на что, если честно, надеялась не в меру ретивая писательница.Только и пользы, что она наваляла на тему своей судьбоносной находки очереднойдетективчик! [8]– Пора об этом забыть, Иннуль. Давай лучше о главном. Три восьмерки в номере«БМВ» с тебя, а с меня белый мартини с манговым соком. Махнем, не глядя?

– Да что с тобой делать, – обреченнопросипела Инна. – «Бумер» тоже белый, как мартини?

– Нет, черный.

– Пошлость какая... – простоналаИнна. – Номер-то хоть нижегородский?

– Не знаю, – честно призналасьАлена. – Хочется верить.

Инна тяжко вздохнула и отключилась, бросив напрощание:

– Позвоню, если узнаю.

Алена принялась заталкивать свой телефончикпод шубку, где он обычно болтался на шнуре, да так и замерла, держа руку запазухой, словно у нее внезапно случился приступ чесотки либо сердечный приступ.

Прямо перед ней стоял черный «БМВ» с тремявосьмерками в номере. В 888 МН – вот как это выглядело.

Алена зажмурилась, помотала головой, открылаглаза и огляделась.