– Ну, я вижу, ты не теряешься, – сказалневысокий субтильный паренек в короткой светлой курточке и невероятнорасклешенных джинсах. Его очень густые рыжеватые волосы сдерживала вязанаяполоска, что придавало ему, учитывая рост, сложение и тонкие черты худенькоголичика, вид существа не то двуполого, не то вовсе бесполого. – Извини, чтопомешал, конечно.

Рыжеватый с одобрением оглядел Алену инедвусмысленно состроил ей глазки. Оказывается, не такой уже он и бесполый...Да-да, вот у таких инфантильных недоростков она всегда почему-то имеласокрушительный успех. Наверное, эти слабаки чувствовали сильную натуруписательницы и тянулись к ней, неосознанно желая пробудить в ней материнскийинстинкт. Однако Алена, по сути своей человек довольно безжалостный,предпочитала других мужчин – таких, в присутствии которых у нее пробуждалисьсовершенно другие инстинкты, преимущественно самые низменные!

Излишне уточнять, что ярчайшим представителемименно такой категории особей мужского пола был идол ее сердца.

Впрочем, Алена посмотрела на рыжего недоросткабез особенной суровости и даже улыбнулась ему весьма поощряюще. На чистомавтоматизме, ей-богу, без всякого умысла! Недоросток просто-таки сомлел и дажене сразу расслышал неприветливый ответ Равиля:

– Привет, Борик. Давно тебя не видел. А зачемтебе Константин?

– Работенка для него наклевывается, –сообщил недоросток Борик, с большим усилием отводя игривые глазенки отАлены. – Вчера мы с Левкой были на... кастинге, – почему-то онпроизнес это слово со сдавленным смешком, – а буквально завтра-послезавтранадо второй тур проходить. Причем требуется партнер Костиного типажа. Неподскажешь, как его найти? У меня его домашний телефон был записан, да яблокнот где-то посеял.

Кастинг, тур, типаж... Какие слова! Борик,судя по всему, тоже учился в театральном, как и Равиль.

– Домашнего телефона я тоже не знаю, жалко, –сказал Равиль. – А здесь Константина ловить бесполезняк: он уже две неделикак уволился и перешел в «Тот свет».

Алена испуганно посмотрела на Равиля,недоросток Борик тоже, похоже, струхнул и даже сделал неуклюжее движениехуденькой лапкой, как бы намереваясь сотворить крестное знамение.

– Да что ты говоришь? – пробормоталон. – Как же это его угораздило?!

– Борик, – захохотал Равиль, – тычто?! Я ведь сказал – перешел в тот свет, а не на тот свет. Улавливаешьразницу? Да не волнуйся, все живы. В клубе «Тот свет» Константин теперьработает! В ночном клубе на Ковалихинской, угол Варварки. Сообразил?

– Шутник ты, Равиль, – хохотнулБорик. – Большой шутник! Ладно, наведаюсь туда, мне Костя сильно нужен!

– А на мое амплуа там никто нетребуется? – с надеждой спросил Равиль, и Алена поняла, что ей порапредоставить своего бесценного свидетеля его обыденным заботам. Судя по всему,из него уже ничего не вытянуть. Но если что-то понадобится, она теперь знает,где Равиля найти.

Алена торопливо простилась, несмотря на то,что Борик продолжал строить ей глазки и, по всему видно, не прочь был быпообщаться еще, и вскочила в очень кстати подошедший трамвай.

Константин Катков, Костя Катков... Почему неоставляет ощущение, будто она уже где-то слышала это имя?..

Следующая неделя была самой счастливой в моейжизни. Мы почти не расставались с Алиной. Она беспрестанно говорила, какая,мол, жалость, что мы так поздно встретились да еще в то опасное время, когда ейприходится искать спасения где-нибудь за границей, твердила, как бы она хотелазачеркнуть всю свою прошлую жизнь и никогда не расставаться со мной. И вообще –никуда не уезжать, остаться здесь, в этом тихом лесу, в чудном, благостномуголке России, где природа обладает чудесным, целительным, успокоительнымвоздействием, здесь прожить жизнь, здесь растить наших детей...

Природа вокруг Маленькой, конечно, редкостнопрекрасна, и, наверное, она обладала не просто целительным и успокоительным, нои расслабляющим мозги действием, потому что я тупо верил каждому слову Алины. Иуже маячили передо мной эти розовые картины: вот мы в образе этаких Филемона иБавкиды, вот наши детки – исключительно Касторы и Поллуксы по силе родственнойпривязанности... И я потихоньку начал склоняться к необходимости сделать Алинеэту операцию по перемене внешности. Во-первых, думал я, с прежним лицом ее раноили поздно найдут. Не может ж она безвылазно в лесу жизнь прожить, не скажу вМоскву, но хоть в Нижний, хоть в Семенов съездить захочется, нельзя вечнонаходиться под дамокловым мечом возможного ареста! А во-вторых, заговорили вомне этакие первобытные инстинкты, чувства собственника: конечно, Алинаудивительная красавица, но это красота роковой женщины, любовницы, а не жены,не хранительницы, а разрушительницы домашнего очага. Вряд ли я смогу спокойножизнь прожить при этакой чаровнице, при этакой Цирцее. Мне же самому спокойнеебудет, если я убавлю этой невероятной обольстительности у Алины...

Короче говоря, я уже с меньшим негодованиемдумал об изменении ее внешности, я уже был на это почти согласен, а удерживаламеня только мысль, что природа воздействия Алины на мужчин от этого неизменится. Я же говорю, от нее какие-то чары исходили, особенные чары, которыетак или иначе улавливало всякое существо мужского пола – и не находило в себесил им противостоять. Я побаивался, что покоя знать не буду, даже если из юнойкрасотки превращу ее в уродливую старуху. Я и смеялся над собой, и в то жевремя беспокоился.

Не знаю, как долго длился бы и чем бызакончился этот наш роман, как в дальнейшем сложились бы судьбы мои, Алины иГнатюка, если бы не вмешался случай.

Случай, этот всевластный распорядительчеловеческих жизней, умеющий принять облик самого незначительного, а порою иничтожного существа, на сей раз явился мне поперек дороги в образе телефоннойтрубки, которая попалась мне на глаза. В нашем отделении, надо сказать, были необычные телефоны, а радиотелефоны с переносными трубками. Их в здании имелосьчетыре штуки: один стоял в комнате Гнатюка, два других – в коридоре междупалатами, и еще один – в комнате отдыха медперсонала. Радиотелефон, с однойстороны, удобнейшее устройство: когда говоришь, ты не привязан проводом каппарату, свободен в передвижении; а с другой – вещь довольно хлопотная, потомучто после разговоров трубки эти то и дело забывались на креслах, наподоконниках, на столах, под кроватями, даже в туалетах и ванных, да где толькоони не забывались, так что найти их было порою довольно сложно. Вот эта случайнаятрубка оказалась брошенной кем-то из медсестер в процедурной, на полкеаптечного шкафа с перевязочным материалом.