Вскоре объявилась еще одна милицейская машина, и прибывшие,числом трое, деловым шагом прошли в подъезд — ага, прикинул Смолин,следственно-оперативная группа явилась… это вам не кража белья с веревки… этоткозел наверняка еще и корочками затряс, самую малость опомнившись… господиндепутат, хреном тебя по макушке…

Зазвонил телефон (Смолин все это время не выпускал его изладони), и Глыба преспокойно доложил:

— Заахали, заохали, сказали, уже мчатся…

Смолин улыбался. Только что Глыба позвонил на работуЯночкиным родителям, цинично представился участковым, пробормоталнеразборчиво фамилию и попросил немедленно приехать домой, поскольку ихединственная доченька пережила крупные неприятности. В ответ на истошный воплькасаемо подробностей буркнул:

— Да живая она, живая, граждане, и даже непокалеченная… Но вы все равно побыстрее давайте, мы как раз протоколы пишем ипоказания снимаем…

И безжалостно отключил телефон, хотя на том конце все ещепродолжалось кудахтанье и вопли потрясенной такими новостями кандидатши наук.Тики-так, господа… Сто процентов, никто и не вспомнит о звонке «участкового» —просто-напросто чета кандидатов, поймав тачку, в лихорадочном темпе примчитсядомой, где застанет известную картину. Их институт километрах в двух, так ониеще застанут дома всю эту постороннюю компанию. Можно представить, с какимнерастраченным до сих пор пылом классовой ненависти обнищавшая в перестройкупарочка кандидатов наук накинется на Анжерова, олицетворяющего сейчас все, чтодля них омерзительно… Они в компартии не состоят, на митинги уж сто лет неходят — но, оказавшись на обочине жизни, давненько уж прокляли свой былойперестроечный энтузиазм, лютой ненавистью пылают к новым хозяевам жизни. Нужнобудет сегодня к ним заглянуть, сольцы, что ли, попросить ложечку — а, узнав опроисшедшем, повздыхать, посочувствовать и тут же посоветовать им отличногоадвоката, каковой совершенно бесплатно будет представлять в этом деле интересыбедняжки Яночки. Есть такой адвокат, и неплохой, готовый в некоторых случаяхсовершенно бесплатно горы свернуть, если об этом попросит его добрый друг ребеГринберг. Гольдман его последняя фамилия, рабойсай[1] мои…

«Еврейская мафия Шантарска — вещь страшная», — счувством глубокого удовлетворения подумал Смолин, наблюдая прибытие очередногодействующего лица: на свободный пятачок ловко втиснулась синяя «девятка» скрасно-желтым логотипом тринадцатого телеканала на передних дверцах, и оттудашустро выскочил парнишка в Шантарске весьма даже небезызвестный: ВиталикКлюшкин, ведущий скандальной передачи «ФОТ!», что являлось аббревиатуроймногозначительного лозунга «Фейсом об тейбл!». Вел он себя спокойно ипрофессионально: не суетился, не кидался сломя голову в толпу зевак(увеличившуюся уже по сравнению с начальным периодом, пожалуй, вдесятеро) —встал вроде бы небрежно, опершись на крыло машины, в раскованной, ленивой позе,вот только глазыньки шныряли, как мышь по пустой комнате, в темпе прикидывая иоценивая обстановку. Стекло левой задней дверцы чуть приопустилось, и тампоказалась камера — Виталиков верный оператор уже снимал первые кадры,милицейские машины, зевак, дом.

Это был тот же папарацци, только с телекамерой вместофотика. Субъект, между нами, совершенно беззастенчивый в средствах — но, чтохарактерно, липы он в жизни не изобретал, всегда цеплялся за абсолютно реальныескандальчики, как репей к собачьему хвосту. Телеканал был не бедный, доходы отрекламы получал неплохие, еще и благодаря Виталькиной передаче — а потомуакуленок объектива, надежно прикрытый хозяевами, сплошь и рядом выдавал в эфирнечто такое, о чем потом долгонько судачил весь Шантарск.

В данном конкретном случае профессиональная хватка Виталикаоказалась ни при чем: ему просто-напросто позвонил некий мужичок, представилсяпостоянным зрителем «этой великолепной передачи» и попросил приехать в темпе,чтобы не упустить великолепного сюжета: «в нашем доме» только что милиция наместе преступления арестовала известного политика Анжерова, пытавшегосяизнасиловать малолетку… Постоянного зрителя, как легко догадаться, близкиезнакомые именовали Глыбой.

Ну а поскольку рыночное общество подразумевает здоровуюконкуренцию, Глыба заодно брякнул еще и госпоже Чучиной, более известной какЧуча, а также представителям третьего телеканала и, чтоб уж до кучи, в парочкушантарских газет, тех, что ближе всего стояли к понятию «бульварные». Так чтовскоре репортеров тут должно было собраться немерено.

Виталик уже перемещался среди зевак, что-то расспрашивая.Все должно было пройти в лучшем виде: мало того, что налицо нехилая сенсация,тут еще и личные счеты: не кто иной, как Анжеров, разозленный одним из «ФОТов»,чувствительно прищемившим некоторые нежные детали организма ему и его дружкам(некая комбинация на ниве лесозаготовок), во всеуслышанье, с экранаконкурирующего канала назвал Виталика «котом помойным», и было это всего месяцназад. Репортер — как все мы, грешные, в глубине души — был парнишкойзлопамятным и такие вещи не забывал…

«Ага, — отметил Смолин. — Вот и Чуча нагрянула… аэто кто там у нас подъехал? Совершенно незнакомая рожа, но, судя по ухваткам,суетливости и диктофончику в руке, кто-то из борзописцев. Ну вот, всепрекрасно, интрига развернулась по полной… а вот и такси с родителями, совсемхорошо…»

Минут через двадцать он дождался финала: те два орелика всером, что прибыли первыми, вывели из подъезда Анжерова, крепенько ухвативклиента за локти и взирая на него очень даже хмуро. Смолин присмотрелся,удовлетворенно покивал головой: на щеках шантарского бонвивана четко виднелисьуже подсохшие длинные царапины, несомненно, оставленные длиннющими Яночкиныминоготочками, а под правым глазом наливался великолепный фингал: это, конечно,не менты, те б по почкам врезали или еще куда, чтобы следов не оставлять… а вотте два приличных молодых человека, что ворвались в квартиру и спасли Яну отнасильника, как раз, согласно предварительной договоренности, и должны былималость приложиться к физиономии. Рукав пиджака надорван, галстук где-то подлевым ухом, в общем, респектабельности в Анжерове не осталось практически нихрена. Именно таким, расхристанным, с битой мордой (чтоб уж выглядеть настоящимзлодеем) он и попал под прицел сразу трех телекамер плюс двух журналистскихфотоаппаратов — а также доброй полудюжины принадлежавших зевакам мобильников.Как политик со стажем, он моментально оценил хреновость ситуации, попыталсяприкрыть лицо руками, но милиционеры эту попытку вмиг пресекли, так и провели кмашине с полностью открытой обозрению рожей…

Смолин имел все основания гордиться собой — так, самуючуточку… По правде говоря, Глыба всем представителям средств массовойинформации уточнял, что депутат арестован за попытку изнасилования малолетки(чтобы еще проворней неслись по указанному адресу) — однако, когда всевышеупомянутые узнают, что «малолетке» аж девятнадцать годочков, это ничуть неубавит им охотничьего азарта и боевого пыла. Какая разница, сколько тампотерпевшей лет, ключевые слова в другом: «попытка изнасилования» и «Анжеров».Сдувшийся, потускневший, но все еще держащийся на поверхности местныйполитикан, которого к тому же, что немаловажно, никто из власть имущих, а такжеобитающих за кулисами, не станет отмазывать всерьез — кому он теперь нужен, нете времена, наоборот, очень многие возрадуются великолепной возможности окончательноЭдика урыть, освободив креслице в областной Думе для кого-нибудь болееактуального…