— А вот насчет других вещей с вами Константин Корнеевичхочет побеседовать, — сказал Смолин морскому волку, небрежно рассовывая«покупки» по карманам. — Константин Корнеевич, я вас в машине подожду…

— Сделайте одолжение, — буквально отмахнулся Кока,уже не глядя на него.

…Поскольку Глыба имел твердые инструкции хотя и торговатьсяв меру, как положено даже гордым морским волкам, но все же не ломаться добесконечности, негоция завершилась быстро: уже через четверть часа Кокапоказался из подъезда, сияющий, словно начищенная зубной пастой серебрянаяложка. Плюхнулся на сиденье рядом со Смолиным, улыбаясь мечтательно, прямо-такиодухотворенно.

— Судя по вашему виду, все прекрасно устроилось? —спросил Смолин.

— Прекрасно, — отозвался Кока, все еще пребывая внекоем сладостном расслаблении. — Даже по ценам я его подвинул, неощутимо, но все же… Вряд ли этот лапоть понял, что у него валялось в сервантестолько лет…

— Да где уж им, совкам, — отозвался Смолин снадлежащей дозой презрения к совкам и профессиональной солидарности ксвоим. — Вас домой забросить?

— Если не трудно.

— Да что ж тут трудного… — протянул Смолин,трогаясь.

Высадив Коку в центре (тот снимал квартиру в довольно престижномдоме, поганец), Смолин вежливо распрощался с собратом по ремеслу — глазабы на него не смотрели, урода! — и как ни в чем не бывало вывел машину содвора. Однако далеко не уехал — метров через сто остановился на обочине, благозапрещающего знака там не имелось, достал телефон и, когда отозвались, сказалкратенько:

— Можно собак спускать…

— Понял, — азартным голосом отозвалсяБагров. — Незамедлительно, уж будьте уверены!

Отключив телефон, Смолин положил его на пассажирскоесиденье, откинулся на спинку кресла и, глядя в зеркальце заднего вида нашикарную башенку из красного и желтого кирпича, вновь усмехнулся холодным,жестким оскалом.

Даже если Кока сейчас куда-нибудь смоется по каким-нибудьделам, это его печальной участи не изменит — менты его примут парой часовпозже, только и всего. Как бы там ни было, до темноты повяжут непременно.

Что, собственно, у нас произошло, господа присяжныезаседатели? А произошло то, что некий пронырливый московский антикваришкапредложил известному, уважаемому, законопослушному шантарскому предпринимателюгосподину Багрову купить у него пару-тройку редкостных вещиц. Вот толькогосподин Багров, будучи не лыком шит и не пальцем делан, предварительнопосоветовался с некоторыми шантарскими антикварами, знатоками своего дела, ите, особо не задумываясь, моментально его просветили, что речь идет о вещичкахпаленых, краденых, который месяц пребывающих во всероссийском розыске. Послечего господин Багров, будучи человеком законопослушным — а также разозлившисьна прохвоста, собравшегося впарить ему краденое — моментально связался сосвоими добрыми знакомыми в областном УВД и попросил не оставлять такоенахальство без последствий. Добрые знакомые напряглись в охотничьем азарте —благо их просили не нарушать закон, не обходить его, боже упаси, а наоборот,законнейшим образом взять за шкирку натуральнейшего преступника…

Очень быстро Коку и возьмут под белы рученьки. Он, конечно,будет блажить, что отроду ни о чем таком с Багровым не договаривался и ничеготакого не предлагал. И это, конечно, чистая правда… вот только при обыске вКокиной квартирке моментально обнаружат оч-чень интересные вещички. Напримермассивную серебряную папиросницу со множеством золотых и серебряных накладок, атакже эмалевым портретом генерала Линевича, командующего одной из русских армийв Русско-японскую войну. Вещичка, как казенно выражаются, имеет большоеисторическое и культурное значение. Незаурядная вещичка. Судя по вензелям,надписям и прочему, принадлежала участвовавшему в означенной войне офицеру,вдобавок титулованному дворянину. Там же сыщется другая нешуточная ценность —«Стас»[2] первой степени, мало того, что «инородческий», с орломвместо вензеля, так еще с мечами и черной эмалью. Ну, и вдобавок персидскаязвезда ордена Льва и Солнца второй степени — тоже не ширпотреб, знаете ли.

Спецам из соответствующего отдела достаточно будет четвертьчаса покопаться в своих бумагах, чтобы определить: именно эти раритеты значатсяв длиннейшем списке подобных ценностей, унесенных супостатами при налете наквартиру известного в узких кругах питерского собирателя Жердовского,случившемся около года назад. Жердовский, человек предусмотрительный, все вещичкииз драгметаллов в своей коллекции пометил особым клеймом — не сам, разумеется,а с помощью хорошего ювелира. На всех трех предметах таковые клейма имеются. Иникакой подделки, что характерно: это и в самом деле те самые вещи,стопроцентно подлинные.

Примерно через месяц после того, как Жердовского обнесли,Смолин и лопухнулся: купил у заезжего уральца по довольно приемлемой цене всетри предмета. Начавши их изучать уже с лупой, обнаружил совершенно непонятноеклеймо — и на всякий случай решил повременить, не пускать цацки в продажу, апридержать. И как в воду смотрел: еще через недельку, как в таких случаяхчастенько случается, к нему явились с визитом вежливости ребятки изсоответствующего отдела (как, впрочем, и ко всем остальным шантарским антикварам)и оставили списочек похищенного в Питере, где среди прочего имелось и четкоеизображение этого самого клейма с разъяснением, в чем тут фишка. Обычнаяпрактика, когда подобное происходит.

Какая тут продажа… Но и нести в милицию Смолин паленыередкости не стал, не было у него такой привычки, сотрудничать с органами. Он снекоторым цинизмом просто-напросто заховал их надежнейшим образом — мало ли вкакой ситуации могут пригодиться, пусть лежат, жрать не просят… Вот и долежались.

Жердовского ему было нисколечко не жаль: судя по собраннойвпоследствии информации, та еще гнида, вовсю менявшая в блокадном Ленинградеподобные редкости на продукты. Под девяносто скоту, а все еще бодренький исвоего не упустит. Будь на его месте кто другой, Смолин, вполне вероятно, иотправил бы вещички тишком владельцу — но что касаемо Жердовского, перебьется…

В общем, Коке при любом раскладе придется кисло. Судя повсему, у Жердовского работали не профи и не на заказ — добрых две третипохищенных раритетов уже всплыли там и сям на просторах Родины, от Калининградадо Владивостока, расползлись, как тараканы. Случайные бандюки не в теме, надополагать, сбывали краденое кому попало… Вот только положения Коки эти фактынисколечко не улучшают.

У него, конечно же, спросят первым делом: откуда дровишки? Ион, конечно же, с ходу начнет рассказывать про отставного капитана первогоранга, у коего все это приобрел законнейшим образом. Покажет улицу и дом — онпрекрасно рассмотрел, Смолин видел, табличку на углу дома, где и улица, и номербыли четко прописаны…

Вот только «каперанга» не найдет ни одна собака, ищи егохоть по всему свету. Буквально через пять минут после ухода «покупателей» Глыбаснял со стены фотографии, покидал их в сумку, сноровисто протер тряпочкой соскипидаром абсолютно все места, где мог оставить свои пальчики — и навеки изэтой квартирки слинял. Квартирка принадлежит, как и изрядное число других,агентству, сдающему их посуточно. Снял ее на сутки вовсе даже не Глыба, асмолинский Гоша, которого ввиду конвейерного потока клиентов никто наверняка незапомнил. Такие дела.