— Правила Турнира… четыре искусства… в первом туре…

Я принципиально пропускала почти слова мимо ушей, ничего нового я не услышу. Гораздо больше меня занимала нестандартная реакция Марши, которая заставляла прокручивать кусочки пазла в голове снова и снова, но картинка не складывалась.

Записка. Откажись от турнира. Предупреждение, которое Фейу сочла равным долгу жизни.

Сочувствие и жалость по отношению ко мне, эмоции для Марши вообще несвойственные.

Из-за Квинта она бы скорее повыдергала мне все волосы, и порадовалась, увидев меня в безвыходном и унизительном положении. И уж точно мой потенциальный провал на Турнире не мог вызвать у Фейу такие чувства. Или я совершенно не правильно составила психологический портрет.

Дура. Последний раз я слышала это на приеме, тогда мы должны были уйти. Ты дура, Блау.

Откажись от Турнира. Слова вращались в голове бессмысленными стайками вспугнутых птиц.

Что могло вызвать такую реакцию Фейу? Думай, Блау, думай.

— Представляем наших судей…

Толстый хрыч в пурпурном закончил свою речь и представлял коллегию, которая будет оценивать сегодняшнее действо. Один за другим, приветствуя людей на трибунах, на импровизированную сцену Арены выходили Садо, мистрис Айрель, седовласый Наставник по алхимии в мантии с нашивками кернской Академии, и представительный военный в форме легиона. Заместитель Легата? Тот, который Тир? Они прошли к своим креслам в первом ряду, заняв лучшие места прямо напротив сцены, с удобными креслами и маленькими столиками для каждого. Таджо задерживался.

Один из слуг подбежал к распорядителям и передал короткий свиток, который был внимательнейшим образом изучен, и хрычи, все трое, расплылись в довольных улыбках, надувшись от гордости.

— Представляем вам пятого специального судью… прибывший из столицы… мастер ментальных чар сир Таджо. Поприветствуем, господа.

Трибуны расщедрились на жидкие аплодисменты, дознавателей не любили нигде, а Таджо решил добавить масла в огонь, и вырядился в стандартную форму дознавателей, ещё и вызывающе прикрепив значок Управления на лацкан. Того же столичного хлыща Садо аудитория приветствовала очень тепло, бурно рукоплескал почти пять мгновений.

С невозмутимым и равнодушным видом Шах прошествовал на свое место, удостоив трибуны крайне формальным, почти пренебрежительным приветствием. Он точно нарывается, весь вопрос в том, зачем?

И только сейчас я обратила внимание, что кресел на судейской линии теперь ровно шесть, а не пять, как планировалось ранее, слуги принесли дополнительное.

— И наш последний, специальный особый гость… который согласился почтить… Магистр столичной Академии…это честь для нас… леди Фелисити Аю…

На сцену выходила, неспешно постукивая тростью в такт шагам, низенькая седовласая старушка, с настолько прямой осанкой, что позавидовала бы любая юная сира. Одетая в темно-фиолетовое ханьфу с верхней оторочкой мирийским кружевом по последней столичной моде. Язвительная, вредная, и почти несгибаемая старая карга, которая делила с нами купол на центральной площади. Та, с которой мы вместе вышли живыми из Ока бури.

— Вайю, мне кажется? Это благословение или немилость? — Шепотом спросила заворожено глядящая вниз Фей-Фей.

— Хотела бы я знать. Но такие совпадения не бывают случайными. Я не расслышала, магистр чего?

— Теоретической магии.

Старушка с чинным и почти воинственным видом заняла последнее шестое кресло, пристроив инкрустированную серебром трость рядом со столиком, успев по-свойски шлепнуть, сидевшего рядом Таджо, несколько раз по плечу.

— Турнир объявляется открытым… первое искусство… музыкальная феерия… прошу участников…

Все, подавшие заявки на музыку уже ждали внизу, и с готовностью поднялись на сцену, чтобы поприветствовать судей и трибуны. Участников было много, больше сорока человек.

Леди были одеты в изящные и нарядные платья-ханьфу, настоящий цветник. Садо улыбался покровительственно, мода провинций традиционно отставала от столичной на пару сезонов, и для такого ревнителя новшеств, это наверняка было невыносимо. Провинциалки.

Сам Садо выглядел, как разряженный павлин, у него даже кольцев на пальцах было раза в два больше, чем у нормальных людей. Костас Тир сегодня имеет возможность в живую встретить своего кумира.

Марша стояла в первом ряду, выгодно отличаясь от общей массы благородством осанки и уникальностью ханьфу, наверняка перед заказом у портнихи, она озаботилась просмотреть модные журналы.

Я напряглась, потому что представление участников подошло к концу, распорядитель дал знак рукой, и Фейу легко и плавно выдвинулась вперед, привлекая всеобщее внимание. Все-таки сговорились.

— Господа судьи, господа распорядители, прошу слова, — из судей не отреагировали, удивившись, только Садо, Наставник по алхимии и Таджо. Но насчет Шахрейна я была не уверена, прочитать что-то по его лицу, если он этого не хотел, я не могла никогда. Остальные явно не ожидали изменения протокола. — Я в своем Праве. Вызываю дочь рода Блау на поединок, — она подняла вверх правую руку, на которой ослепительной алой звездой полыхнула родовая сила Фейу, подтвердив сказанное.

Вспышка силы была больше, чем раньше, неужели Фейу смогла увеличить уровень, или даже перейти на следующий круг?

— Не магический поединок. Три дисциплины Турнира, — и кольцо послушно вспыхивает ещё раз, осветив ее лицо красными всполохами.

Арену окутало гробовое молчание без всякого купола тишины. Молчали распорядители, молчали судьи, и даже трибуны затихли, жадно ловя такое редкое среди Высших публичное представление. Можно сказать размах впечатляет — почти на весь Предел.

Люк метнулся ко мне, сжав больное плечо железными пальцами, я охнула, и это как-будто разбило чары тишины, и все загомонили разом.

— Тихо, — голос толстяка распорядителя, усиленный чарами разнесся над Ареной. — Леди Фейу, этот вопрос следует решать в частном порядке. Сегодня у нас Турнир.

— Разве Турнир не служит для выявления новых и сильнейших талантов? Поединок олицетворяет саму идею Турнира, воплощая дух, — Марша присела в поклоне, хорошо поставленным мелодичным голосом, повторяя заученные реплики. Диалог они разыгрывали, как по нотам.

— Протестую, — жесткий голос Люка, тоже усиленный чарами, раздался по всей Арене. — Как кровный родич.

— Протест отклонен, — выступил вперед второй толстяк в пурпурной мантии. — Представлять ученика на Турнире может только кровный родич первой линии.

— Нет оснований, — произнес Люк так же уверенно. — Турнир не предназначен для проведения поединков.

— Не совсем верно, — третий толстяк в пурпурной мантии достал из внутреннего кармана свиток, и начал зачитывать медленно и с выражением. — Эдикт тысяча шестнадцатого… эдикт тысяча сорок пятого…. Прецедент… слушания…